резкой боли, прошивающей поясницу.
— Олюша?! — в коридор выскакивает Демьян и расширенными глазами смотрит на меня, а я чувствую, как по ногам начинает стрекать тёплая жидкость.
— У меня воды отошли, — еле выговариваю онемевшими губами.
Мужчина выдаёт эмоциональное ругательство, и я шиплю на него:
— С ума сошёл?! Костя услышит!
— Прости, — он моментально оказывается рядом со мной, поддерживает меня под локоть. — Сядь сюда! Звоню Нику, и в роддом!
Мы давно договорились, что Никита с Аней заберут Костю к себе на время моих родов и пока не вернусь с малышами домой, но тут всё приходится решать быстро. До ребят получается дозвониться сразу, Ник обещает подхватить мальчика у роддома, так что Демьян вместе с Костей помогают мне спуститься в машину. Хорошо хоть вещи были собраны заранее — остаётся только кусать губы, стараясь не стонать от постепенно усиливающихся схваток, чтобы не пугать Костю.
До роддома мы доезжаем быстро, в приёмном врач что-то говорит про стремительные роды, но я уже почти ничего не соображаю от боли. Мне-то казалось, что должен болеть живот, а схватки сосредотачиваются где-то в районе поясницы, становясь всё сильнее и сильнее.
Всё закручивается с такой скоростью, что не успеваю оглядеться, как меня уже укладывают на каталку и перевозят в родзал. Отдышавшись после приступа боли, судорожно оглядываюсь по сторонам, но не вижу человека, который мне нужен.
— Демьян! — кричу так громко, что, кажется, сейчас сорву голос.
— Олюшка, я здесь, здесь, моя хорошая, — муж, уже одетый в медицинский костюм и халат сверху, вносится в палату, подскакивает ко мне, берёт за руку.
Очередная схватка. Я тут же сжимаю его пальцы с такой силой, что он вздрагивает и закусывает губу.
— Я боюсь, — шепчу, глядя ему в глаза, и всхлипываю.
— Всё будет хорошо, солнышко, я рядом, — он бледен, как полотно, но мне уже ни до чего, потому что вокруг меня начинается какая-то суета, и чей-то голос строго велит слушаться и делать то, что велят.
Попеременно звучат только две команды: «тужься» и «дыши». Сначала раздаётся первый крик, похожий на слабое мяуканье. Верчу головой, пытаясь увидеть. Где он? Где мой ребёнок?
— Не отвлекаемся, мамочка, второй на подходе, — спускает меня на землю моя акушерка.
Несколько минут очередных команд — и я слышу ещё один плач. После нереального напряжения меня вдруг охватывает такое облегчение, что не выразить словами.
— Отец пуповины перережет? — спрашивает акушерка.
— Д-да, — белый чуть не до зелени Демьян, не отходивший от моей головы и не отпускавший мою руку всё это время, делает неуверенный шаг вперёд.
Я не вижу, что они там делают, и, честно говоря, мне всё равно, потому что на мой живот кладут двоих тёплых, крошечных, негромко попискивающих малышей.
— О, господи, — тянусь к ним дрожащими руками, из глаз текут слёзы, меня закручивает в какой-то нереальный вихрь, настоящий эмоциональный торнадо.
— Олюша, — слышу рядом голос и поднимаю глаза.
Никогда не видела у Демьяна такого выражения лица. Тут же начинаю плакать ещё сильнее, потому что невозможно вместить столько любви в один взгляд, которым он сначала впивается в меня, а потом переводит его на детей.
— Дочки, — произносит почти шёпотом, — две дочки, поверить не могу…
Осторожно обнимает нас троих.
— Люблю тебя, — целует меня в висок. — Как же я тебя люблю… Всех вас!
— Я тебя тоже люблю, — отвечаю ему и счастливо улыбаюсь.
Эпилог
Два года спустя
— Ольга Александровна, нам бы решить, что с эксимерным лазером делать. Потянем в следующем месяце? Может, тендер попробуем выиграть?
— Надо подумать, Иван Дмитриевич, — тяну задумчиво, глядя на офтальмолога.
Врач, с которым я познакомилась, ещё когда Демьяну подбили глаз, работает не только на взрослое, но и на детское отделение клиники, которое с помпой открылось год назад.
Наши близняшки первый год болели всем, чем только можно. Мы с Демьяном измучились, находя нужных врачей и мотаясь в разные клиники, и в итоге он решил, что пусть лучше все специалисты будут под рукой. А меня, за тот год научившуюся разбираться во всём, что касалось лечения детей, сделал своей помощницей с правом принятия не особо ответственных решений.
— Олюш, ты же сначала шла ко мне секретарём, неужели не помнишь? — улыбался муж, глядя на растерянную меня. — Поможешь мне, да и я тебе помогу поначалу. А там пойдёшь на курсы какие-нибудь или даже второе образование получишь. Если захочешь, конечно.
Как ни странно, я втянулась. Разумеется, на первом месте у меня муж и дети, но и круговерть дел тоже нравится, помогает чувствовать себя не только мамой и женой. Демьян постепенно передаёт мне часть обязанностей, а месяц назад вообще пригрозил, что отдаст детское отделение полностью под мой организационный контроль. Якобы я с этим справляюсь куда лучше него. Льстит, конечно, но мне приятно.
А с офтальмологом у нас сложились прекрасные отношения ещё и потому, что Иван Дмитриевич не устаёт повторять — только благодаря моим напоминаниям Демьян начал регулярно следить за своим здоровьем. Муж на эти слова хмурится и ревнует, но врача, по-моему, это только забавляет.
— В общем, Ольга Александровна, решайте насчёт лазера и держите меня в курсе, а я пошёл, у меня приём через… — он смотрит на часы, — …десять минут!
Я киваю, мужчина встаёт и идёт к выходу, но в дверях, что-то вспомнив, оборачивается.
— Оль, и скажи своему, пусть на осмотр явится! Даже если с операцией отложится, это не повод отлынивать. Сама ведь знаешь, в его ситуации лучше перебдеть.
Да-да, мы с Иваном даже на «ты» перешли, правда, обращаемся так друг к другу только в личных разговорах. Демьян всё никак не может окончательно решиться на операцию, хотя уже думает об этом всерьёз, и покупка эксимерного лазера — отчасти и для него тоже. Тогда не придётся обращаться в другую клинику.
— Хорошо, Вань, передам, — киваю офтальмологу.
Тот кивает, улыбается и спешит на выход. Мне тоже пора — Демьян дома с дочками, надо забрать Костю с тренировки по борьбе и сменить мужа, у него сегодня вечером ещё деловая встреча.
Торопливо одеваюсь, выхожу, запираю кабинет и иду к ресепшен. Не успеваю дойти до стойки, как из коридора напротив доносится разговор на ну очень повышенных тонах. Проще говоря, самые настоящие вопли! Господи, ну что опять?!
В общий зал выносится молодая женщина, а за ней следом… Иван? Да у него просто молнии из глаз! Что за?.. Не успеваю вмешаться, как незнакомка, развернувшись, влепляет мужчине пощёчину. Мы с Мариной, администратором, замираем, глядя на разворачивающийся
