мог это сделать. Мой вагон был битком набит, я долго не могла протолкаться к выходу. На перроне тоже было полно пассажиров, так что я и там задержалась. На разговор с хозяйкой осталась каких-то пара минут, и, заметив этого джентльмена, я решила, что он пришел из другого купе.
– Конечно, это куда более вероятно. – Маленький бельгиец сделал паузу, все еще хмурясь.
– Рассказать вам, как была одета хозяйка, сэр?
– В газетах приводили подробное описание, но я хотел бы, чтобы вы его подтвердили.
– На голове был белый меховой ток, сэр, из песца, и белая вуаль с мушками. Дорожный костюм из плотной ткани с ворсом, ярко-синий– такой цвет теперь называют «электрик», сэр.
– Гм, довольно эффектное сочетание.
– Да уж, – вмешался Холлидей. – Инспектор Джепп надеется, что это поможет установить точное место преступления. Любой, кто видел Флосси в таком наряде, обязательно ее вспомнит.
– Бьен сюр! Благодарю, мадемуазель!
Горничная удалилась.
– Ну, что ж! – Пуаро стремительно поднялся на ноги. – Здесь мне делать нечего. Напоследок хочу сказать одно: мне бы очень помогло, мсье, если бы вы рассказали мне правду – всю правду.
– Я так и сделал!
– Вы уверены?
– Абсолютно!
– В таком случае, увы – я вынужден отказаться от дела.
– Почему?
– Потому что вы не были со мной откровенны.
– Но уверяю вас…
– Нет. Вы что-то скрываете.
Последовала минутная пауза, а затем Холлидей вытащил из нагрудного кармана листок бумаги и протянул моему другу.
– Полагаю, вот то, что вам нужно, мсье Пуаро, хотя разрази меня гром, если я понимаю, как вы об этом прознали.
Пуаро улыбнулся и развернул листок. Это было письмо, написанное изящным летящим почерком. Пуаро прочитал его вслух.
Дорогая мадам!
Я с бесконечным удовольствием ожидаю нашей с Вами новой счастливой встречи. После Вашего невероятно любезного ответа на мое письмо я с трудом могу сдержать нетерпение: я никогда не забывал те волшебные дни в Париже! Какая жестокая насмешка Судьбы, что завтра Вам придется покинуть Лондон! Однако вскоре, и, возможно, даже раньше, чем Вы думаете, я смогу опять наслаждаться лицезрением нежного образа, который всегда царил в моем сердце! Поверьте, мадам, искренним словам сохранившего самые преданные и неизменные чувства,
Вашего покорного слуги
Армана де ла Рошфора.
Пуаро с поклоном вернул письмо Холлидею.
– Полагаю, мсье, вы не знали о намерении вашей дочери возобновить знакомство с графом де ла Рошфором?
– Для меня это было как гром среди ясного неба! Это письмо я обнаружил в сумочке Флосси. Вы, должно быть, знаете, мсье Пуаро, что этот так называемый граф – авантюрист самого низкого пошиба. – Пуаро кивнул. – Но ума не приложу, откуда вам стало известно о существовании письма?
Мой друг тонко улыбнулся.
– Мсье, о самом письме я ничего не знал. Но разглядывать в лупу следы и сортировать сигаретный пепел – этим занятия хорошего детектива не ограничиваются. Он должен разбираться в психологии! Я знал, что вы недолюбливаете своего зятя и не доверяете ему. Мсье Кэррингтону выгодна смерть вашей дочери. Описание таинственного незнакомца, которое дала горничная, в общих чертах ему подходит. Тем не менее вы не требуете, чтобы его немедленно выследили и схватили. Почему? Видимо, вы подозреваете кого-то другого, а улики против этого лица по каким-то причинам скрываете.
– Вы правы, мсье Пуаро. Я был твердо уверен в виновности Руперта, пока не обнаружил это письмо. С тех пор я места себе не нахожу.
– Понимаю. Граф пишет: «… Вскоре, и, возможно, даже раньше, чем Вы думаете…» Очевидно, ему не хотелось дожидаться, пока вы узнаете, что он снова появился на горизонте. Он вполне мог сесть на поезд в двенадцать четырнадцать, а потом наведаться в купе вашей дочери. И, если мне не изменяет память, граф де ла Рошфор – высокий и стройный брюнет.
Миллионер подтвердил это энергичным кивком.
– Что ж, мсье, позвольте откланяться. Скотленд-Ярд, как я понимаю, уже располагает списком похищенных драгоценностей?
– Да, и если хотите увидеться с инспектором Джеппом, он, кажется, все еще здесь, в доме.
* * *
Наш старый приятель инспектор Джепп приветствовал Пуаро вполне сердечно, но с оттенком превосходства в голосе:
– И вы тут, мусью? Ну-ну, мы не подеремся, хоть и по-разному смотрим на многие вещи. Как поживают серые клеточки? Работают на всю катушку?
Пуаро благожелательно улыбнулся.
– Они функционируют как надо, мой добрый Джепп, не беспокойтесь!
– Ну и слава богу. Думаете, это достопочтенный Руперт? Или ставите на неизвестного грабителя? Конечно, мы организовали парочку облав и следим за всеми подозрительными местами, где обычно сбывают побрякушки. Ведь их крали не для того, чтобы ими любоваться, уж будьте уверены. Пока что я пытаюсь выяснить, как провел вчерашний день Руперт Кэррингтон. Похоже, ему есть что скрывать. За ним я тоже установил наблюдение.
– Похвальная предусмотрительность, но, возможно, вы опоздали примерно на сутки, – мягко заметил Пуаро.
– Вам бы все шутки шутить, мсье Пуаро. А мне пора заняться делом. Паддингтон, Бристоль, Уэстон, Тонтон – вот мой маршрут. Счастливо оставаться!
– Не хотите заглянуть ко мне вечером и похвастаться своими успехами?
– Непременно, если быстро обернусь туда и назад!
– Славный инспектор свято верит, что движение – это жизнь, – пробормотал Пуаро вслед нашему другу из Скотленд-Ярда. – Он колесит по стране; он измеряет отпечатки обуви; он собирает мусор и сигаретный пепел! Он страшно занят и ретив сверх меры! И если при нем упомянуть слово «психология» – знаете, мой друг, что он сделает? Он усмехнется! Он скажет сам себе: «Бедняга Пуаро! Старость не радость!» Но вот в чем беда Джеппа и всего этого «молодого энергичного поколения», которое стоит на пороге: они увлечены взломом и натиском и не замечают, что дверь-то открыта!
– А что намерены предпринять вы?
– Ну, поскольку нам разрешили не стесняться в расходах, я потрачу три пенса, чтобы позвонить в «Ритц», где, если верить почтовой бумаге, на которой написано письмо, остановился наш граф. А затем, поскольку я слегка промочил ноги и уже дважды чихнул, я вернусь в свои апартаменты и приготовлю на спиртовке целебный травяной отвар!
* * *
Вновь я встретился с Пуаро лишь утром следующего дня: он неторопливо заканчивал свой завтрак.
– Ну? – набросился я на маленького бельгийца. – Что новенького?
– Ровным счетом ничего.
– А что сказал Джепп?
– Я его не видел.
– А что же граф?
– Он выехал из «Ритца» позавчера.
– То есть, в день убийства?
– Именно.
– Тогда все ясно! Руперт Кэррингтон чист!
– Потому что граф де ла Рошфор покинул «Ритц»? Вы слишком поспешно делаете выводы, мой друг.
– В любом случае его надо выследить и арестовать! Правда, еще нужно установить его мотив.
– Ювелирные изделия на сто тысяч долларов – очень хороший мотив для кого угодно. Но вот что мне неясно: зачем графу убивать свою жертву? Почему попросту не обокрасть ее? Она не станет заявлять в полицию.
– Это почему?
– Да потому что она женщина, мон ами. Когда-то она преданно любила этого человека. И поэтому она скроет ото всех свой позор
