происхождения стал летчик, сбитый немцами над территорией Франции в 1939 году. Он был пойман и завербован абвером, после чего через Пиренейский полуостров отправился в Великобританию для сбора и пересылки на конспиративный адрес сведений о британских военно-воздушных силах и системе противовоздушной обороны. Во время морского перехода из Лиссабона в Бристоль он рассказал о своем контакте с германской разведкой трем соотечественникам, не замедлившим сообщить об этом капитану судна. Тот связался с контрразведкой, и незадачливый летчик был мгновенно перевербован. Он получил псевдоним “Кэрлесс”, однако долго не проработал. МИ-5 сочла его малопригодным для оперативных игр и в 1942 году интернировала, хотя конспиративная переписка от имени двойника поддерживалась до января 1943 года.
Намного более колоритной личностью был другой польский летчик, активный антикоммунист Роман Гарби-Чернявский. Он являлся участником действовавшей во Франции межсоюзнической подпольной сети под названием “Интераллье”, которая в дальнейшем будет описана достаточно подробно. Поляк жил в Париже по поддельным документам и в мае 1941 года установил связь с лондонским центром МИ-6 под псевдонимом “Арманд”. В ноябре 1941 года в результате предательства немцы разгромили “Интераллье”, самого же Гарби-Чернявского абвер завербовал и планировал его заброску в Англию. Следует отметить, что эта операция была задумана и проведена довольно топорно, без блеска, присущего в дальнейшем парижским подразделениям германских спецслужб. Поляк дал обещание работать на абвер под страхом казни его соратников по “Интераллье”, остававшихся заложниками в лагерях и тюрьмах, притом вместо планировавшейся имитации побега нового агента просто выпустили на свободу, практически не позаботившись о какой-либо легенде прикрытия. Особенно странным было то, что все эти мероприятия осуществлял один из лучших специалистов абвера по наступательной контрразведке подполковник Оскар Райле, на счету которого имелось множество проведенных операций высокого класса. Однако в данном случае он оказался совершенно не на высоте задачи. В своих послевоенных мемуарах контрразведчик упоминал о сомнениях, временами охватывавших его при беседах с поляком, но он отметал их. Собственно, Райле сам убедил себя в том, во что ему хотелось поверить. Косвенное объяснение этого содержится в его словах: “Нашей службе приходилось хвататься за любую предлагаемую возможность, чтобы получать как можно больше точной информации из Великобритании”[52].
Вербовка Гарби-Чернявского оказалась крупной ошибкой немцев. Райле следовало понять, что столь активно ненавидящий его страну человек ни под каким видом не станет шпионить в пользу поработителей своей родины, и никакие заложники изменить ситуацию не смогут. По прибытии в Лондон он немедленно сообщил обо всем произошедшем с ним руководителю польской разведки в Лондоне полковнику Станиславу Гано, но в МИ-6, где он значился как агент “Арманд”, о своих контактах с абвером пока умолчал. Однако позднее, когда польская разведка отказалась использовать Гарби-Чернявского в оперативной игре, он сообщил МИ-6 и МИ-5 остававшуюся до поры нераскрытой часть своей истории. Поляк стал двойным агентом “20-го комитета” под псевдонимом “Брутус”, причем британцы долго не могли поверить в искренность намерений немцев. Слишком очевиден был характер темпераментного поляка, чтобы не заметить абсолютную невозможность для него работать на немцев, поэтому контрразведчики опасались, что замысел абвера был намного более коварен. Они полагали, что немцы точно рассчитали предстоящую исповедь Гарби-Чернявского и запланировали использовать его как целевого агента для дезинформации англичан относительно своих методов и намерений. Поэтому в первое время через поляка до сведения абвера доводилась буквально пустяковые сведения, исключавшие опасность вскрытия немцами системы дезинформации. Однако ближайшие же перехваты по линии ISK показали, что МИ-5 весьма переоценила изощренность своего противника, и “20-й комитет” стал активно использовать имевшийся канал. Через “Брутуса” до немцев доводилась дезинформация вплоть до начала операции “Оверлорд”, но позднее работу с ним пришлось прекратить, поскольку вернувшиеся в свою страну французы предприняли тщательное расследование драматических обстоятельств провала “Интераллье”, и дальнейшее использование агента было чревато расшифровкой всей системы двойников.
В мае 1942 года из дешифрованных материалов по линии ISI МИ-5 выяснила, что некий проживающий во Франции неустановленный англичанин желает стать германским агентом и осуществлять в Великобритании диверсии. Никаких установочных данных в перехвате не содержалось, известен был лишь псевдоним “Фрицхен”, резкие антиправительственные настроения этого человека, а также то, что до войны он проживал в Сандерленде, а в настоящее время содержится в лагере. К декабрю 1942 года англичане выяснили, что будущий диверсант пользуется у немцев именем Фриц Грауман и уже завершил серьезный и всесторонний курс специальной подготовки. Обозначился и ближайший объект диверсии — завод компании “Де Хэвиленд”, выпускавший скоростные бомбардировщики “Москито”. Последний факт был почерпнут из перехватов по программе “Ультра”. Диверсант должен был спрыгнуть с парашютом где-то в восточной часта Англии, и на этом сведения обрывались.
Вся система ПВО в угрожаемом районе была приведена в постоянную готовность, но высадка все же прошла незамеченной. “Фриц Грауман” сдался сам и потребовал прибытия полиции, которой отдал радиопередатчик, оружие и другие предметы снаряжения. Стала известна и его личность. Это был хорошо знакомый полиции и проходивший по всем оперативным учетам Эдуард Чапмэн, известный в предвоенное время взломщик сейфов. Он изложил контрразведке обстоятельства своего дела, но Служба безопасности вначале опасалась ловушки, поскольку нельзя было исключить замысел немцев по внедрению тройного агента, в действительности сохранявшего верность абверу. Однако после тщательного расследования Чапмэна стали использовать как агента-двойника под псевдонимом “Зигзаг”.
С разрешения “20-го комитета” опытный взломщик добыл взрывчатку способом, планировавшимся для него в Париже, то есть похитил гелигнит со склада, на который проникал еще в довоенное время. 29 ноября 1943 года с помощью этой взрывчатки была организована имитация взрыва станции, снабжавшей электричеством завод “Де Хэвиленд”, о чем “Фрицхен” — “Зигзаг” сообщил в парижское абверштелле. В ответной радиограмме содержались поздравления с успехом миссии и обескураживающее предложение агенту выбираться из страны самостоятельно, поскольку обещанная для его эвакуации подводная лодка не прибудет. Таким образом, срывались надежды “20-го комитета” организовать потопление германской подводной лодки, прибывающей в конкретное время в конкретную точку, о чем уже была достигнута договоренность с Адмиралтейством. Приходилось менять планы.
“Зигзаг” рвался вернуться во Францию и продолжить двойную игру, его авантюристический характер требовал действий. Он даже планировал организовать покушение на Гитлера, однако МИ-5 была настроена более умеренно и реалистично. Первоначально англичане опасались отпускать Чапмэна обратно, но в феврале 1943 года было принято решение все же продолжить операцию. По документам своего друга-уголовника Филипа Энсона “Зигзаг” нанялся на совершавшее рейс в Лиссабон торговое судно “Сити оф Ланкастер”, которое прибыло в порт назначения, едва держась на плаву, поскольку по пути конвой подвергся атакам с воздуха и из-под воды. Визит в германское посольство обескуражил двойника.
