и солидарности с трансженщинами, подвергшимися насилию со стороны мужчин.
Исповедуемые чувства сочувствия и солидарности основаны на сомнительной аналогии. Мужчины склонны к насилию, а женщины, в частности трансгендерные женщины, подвергаются высокому риску быть убитыми домашними партнерами. Казалось бы, насилие, о котором она беспокоится, - это домашнее насилие, совершаемое мужчинами, но как насчет других форм социального насилия, совершаемого в отношении транс-людей в более широком смысле? Бытовая сцена насилия ограничивает рассмотрение насилия в этих параграфах. А как насчет лишения свободы, психиатрической патологизации, уличного насилия, потери работы? Проблема в мужчинах или в социальной организации патриархата и мужского господства? Разве вне таких порядков мужчины не были бы другими? Разве новые поколения мужчин не демонстрируют значительные признаки перемен? Включены ли геи в эту категорию, или они не мыслимы в ней? А как насчет гендерных мужчин или всех тех, кто определяет себя как трансмаскулинных? Трансгендерные мужчины?
Роулинг продолжает, но солидарность, о которой она только что заявила, довольно быстро исчезает, поскольку трансженщины оказываются мужчинами, что, по ее мнению, объединяет их с нападающими, а не с теми, на кого нападают:
Поэтому я хочу, чтобы трансженщины были в безопасности. В то же время я не хочу, чтобы натальные девочки и женщины были в меньшей безопасности. Когда вы открываете двери туалетов и раздевалок для любого мужчины, который верит или чувствует, что он женщина - и, как я уже говорил, сертификаты о подтверждении пола теперь могут выдаваться без необходимости хирургического вмешательства или гормонов, - вы открываете дверь для всех мужчин, которые захотят войти внутрь. Это простая истина.
Неужели обеспечение безопасности "натальных" девочек и женщин происходит за счет обеспечения безопасности транс-женщин? Если да, то безопасностью одной группы придется пожертвовать ради безопасности другой. Но нужно ли принимать это "или-или"? Что, если цель - обеспечить безопасность всех, а задача - придумать такую организацию пространства, которая сделает это возможным? Для этого нужно быть частью активного альянса, нацеленного на решение подобных проблем. Обеспечение безопасности трансженщин, как и всех женщин и девочек, не является противоречием, если только вы не считаете, что женщины, назначенные женщинами при рождении, подвергаются опасности со стороны женщин, чей гендерный статус публично достигается через самодекларацию, общественное признание или медицинское и юридическое переосвидетельствование. Внезапно фигура нападающей трансженщины, кажется, обозначает всех трансженщин, а категория "трансженщины" заменяется просто "мужчинами". Эти два утверждения как бы движутся вместе, но никакая логика их не связывает: трансженщины сводятся к мужчинам, а (все) мужчины - потенциальные насильники. Я полагаю, что те мужчины, которые при рождении были отнесены к женскому полу, могут подпадать, а могут и не подпадать под второе обобщение. Или: одна трансженщина нападает, и, следовательно, все трансженщины - нападающие. Те немногие, кто совершил нападение - среди них Карен Уайт, заключенная в тюрьму за сексуальные преступления в Великобритании в 2018 году, - представляют собой потенциал для нападения, который представляют все трансженщины, и причина этого в том, что трансженщины на самом деле мужчины, а мужчины - или их пенисы - являются нападающими. Это дикое сокращение и вытеснение позволяет частному случаю выступать за целое, уступая место обобщению, а затем и полномасштабной панике, призрачному сокращению мужчин не только до их пенисов, но и до нападающих пенисов. Да, такое может происходить во сне или в идеациях после травмы, но когда этот фантазм выдается за социальную реальность, то синтаксис фантазматической сцены занимает место вдумчивого рассмотрения социальной реальности.
Не проводится никакого различия между законом, который пускает "любого мужчину" в специальные пространства для девочек или женщин, и теми женщинами и девочками, которые приходят в эти же двери после перехода и самоидентификации в качестве женщины. Давайте проясним: переход и самоидентификация - это не прихоть, и даже если человек решает сделать шаг к самодекларированию в юридических формах, это не значит, что его гендерная реальность - это причудливый выбор, стратегический способ попасть в женские пространства и получить возможность общаться с теми, с кем он сталкивается. Даже если мы можем указать на несколько случаев, когда такое происходило, как эти цифры сопоставимы с постоянно растущими формами сексуального насилия, совершаемого над женщинами, лесбиянками, геями, травести и транссексуалами теми мужчинами и государственными органами, которые считают, что это их право и власть? Трансженщина в большей степени подвергается насилию в пространстве, полном мужчин, чем представляет угрозу для других женщин, которые разделяют ее потребность в защите. По данным некоторых исследований, в мужских тюрьмах трансженщины подвергаются нападениям в тринадцать раз чаще, чем мужчины.
После искренних выражений солидарности с транссексуалами, особенно с женщинами, Роулинг переходит к внезапному обращению к неизвестному второму лицу, которым может быть британское правительство или, возможно, все британское движение, поддерживающее депатологизацию процедур сертификации в пользу модели самодекларирования: "Когда вы откроете двери ванных комнат и раздевалок для любого мужчины, который считает или чувствует, что он женщина..." Любому мужчине? Роулинг ясно дает понять, что транс-женщины, с которыми она только что выражала солидарность, на самом деле, по ее мнению, мужчины, и что они - опасные подделки. Таким образом, она выражает солидарность с теми, чье существование она готова отрицать. Но она также намеренно неверно истолковывает Закон о гендерном признании, который на самом деле требует от тех, кто хочет воспользоваться своим правом на самоидентификацию, со временем пройти различные виды протоколов, прежде чем им будет разрешено это сделать. Никто не действует по своей прихоти или только в некоторых исключениях. Трансженщина - это не "любой мужчина", но Роулинг хочет, чтобы мы представляли ее именно так; она - один из многих взаимозаменяемых "мужчин", которые заинтересованы только в том, чтобы вторгаться в женское пространство и в их тела. По ее мнению, любые субъективные ощущения, заставляющие трансженщин верить в то, что они женщины, не должны восприниматься всерьез. Субъективное" считается беспочвенным, причудливым, никчемным, но оно также стратегическое, бесстыдное, низменное и оппортунистическое. В то же время Роулинг, безусловно, требует, чтобы ее субъективность воспринималась очень серьезно. Как и другие противники гендерной проблематики, Роулинг находит в себе противоречия, сшивая воедино диссонирующие элементы своей презентации, чтобы подтвердить, что то, что она пережила однажды, будет пережито всеми женщинами, если категория женщин будет расширена до тех, кто действительно живет в женщинах и как женщины.
Такое бесстыдное неуважение со стороны человека, исповедующего солидарность с транс-людьми, могло бы завершиться этим жестом ужасающей насмешки, но Роулинг идет дальше, отождествляя транс-женщин с насильниками и отказываясь проверить скорость и многослойность своего фанатского тазика, а именно, что транс-женщины на самом деле мужчины (берегитесь!) и что мужчины - насильники или
