еще пульсировало от воспоминаний о ней, нет ничего, что эта женщина могла бы сказать, чтобы расстроить меня.
— Вперед.
Она моргает и вздергивает подбородок.
— Ты это несерьезно?
— Я чертовски серьезен. Скажи ему все, что захочешь. — Я смотрю на часы. — Прости, но у меня важные дела.
Я отталкиваюсь от стены и направляюсь к лифтам.
— Важнее, чем твоя работа и зарплата?
Я откидываю голову назад и смеюсь так сильно, что звук отражается от холодных стен. Нажимаю на кнопку вызова лифта.
— Делай все, что хочешь, мисс Коулман. Мне насрать.
Я спускаюсь на лифте в вестибюль и вливаюсь в толпу сотрудников, возвращающихся с обеденного перерыва. И тут кто-то хватает меня за предплечье большой рукой. Александр смотрит на меня сверху вниз, Хейс выглядит раздраженным рядом с ним.
— Куда ты идешь? — Взгляд Александра мечется между мной и лифтом, как будто я совершил ошибку, направившись к выходу, а не внутрь.
— Туда. — Я вырываю руку из хватки брата и указываю на двери на улицу.
— Сейчас только половина второго.
— Да, — вторит Хейс. — Разве ты не должен надрывать задницу ради своего нового босса?
— Она отпустила меня пораньше.
— Чушь собачья, — возражает Хейс.
Пожимаю плечами.
— Не верь. Мне все равно.
— Что не так? — Алекс показывает на мое лицо. — Ты странно выглядишь.
— О, это? — Я указываю на свое лицо. — Это, дорогой брат, называется счастьем. Так же известно, как радость, удовлетворение, волнение и предвкушение.
Его брови сходятся вместе.
— У тебя температура?
— Нет, я просто счастлив. И мне действительно нужно идти, так что просто порадуйся за меня, хорошо?
Он хмыкает. Хейс неодобрительно качает головой. И я проскальзываю между ними и продолжаю пробираться к выходу на улицу.
Джеймс, водитель Алекса, стоит, прислонившись к внедорожнику, и смотрит на экран своего телефона.
— Ты свободен, чтобы выполнить пару поручений со мной?
— Мне не нужно возвращаться сюда до семи, так что да. — Он открывает заднюю дверь для меня, а потом сам забирается внутрь.
— Пару остановок, а потом в Городской хоспис к четырем.
— Конечно, мистер Норт.
— Я думала, мы встречаемся у тебя дома. — Габриэлла тепло улыбается, пересекая тротуар перед Городским хосписом и направляясь ко мне.
Отталкиваюсь от капота внедорожника и раскрываю объятия, чтобы принять ее. Девушка прижимается к моей груди и сжимает руками ткань моей рубашки. Я утыкаюсь носом в ее волосы и вдыхаю ее запах.
— Не мог дождаться.
Когда она откидывается назад, чтобы посмотреть на меня, я пользуюсь случаем и оставляю поцелуй на ее губах. Мягкий гул вибрирует в моем горле при контакте, едва слышное поддразнивание.
— Не мог больше ждать, — повторяю ей в губы. — Я должен был увидеть тебя.
Габриэлла приподнимается на цыпочки, снова целуя меня. На этот раз она приоткрывает губы. Тепло каскадом, как мед, стекает по моему телу, когда ее язык скользит по моему.
— Я так понимаю, ты рада меня видеть?
— Да, но я уже вызвала машину. — Она отстраняется от меня, чтобы посмотреть на свой телефон. — Пять минут.
— Отмени. — Я пожимаю плечами.
Ее глаза слегка расширяются.
— Нет, я просто съезжу домой, приму душ и соберу сумку, а потом мы сможем встретиться у тебя дома, как и планировали.
Я заправляю прядь ее волос за ухо.
— Или… мы можем поехать к тебе домой вместе, и ты сможешь принять душ и собрать сумку…
— Нет! — Она, кажется, шокирована собственной вспышкой и пытается отшутиться. — Я имею в виду, что тебе необязательно это делать.
Я скрещиваю руки на груди.
— Что случилось? Не хочешь, чтобы я поехал к тебе домой?
Девушка вздыхает и качает головой.
— Что бы ты ни думал, могу заверить тебя, что это не так.
— Ты же не прячешь мужа и кучу детей, не так ли?
— Нет. — Она усмехается.
— Соседи по комнате, которые состоят в мафии?
— Нет, — говорит она и игриво толкает меня.
— О, Боже, — выдыхаю я и делаю свое самое шокированное выражение лица. — Ты что, хламушница?
Габриэлла смеется.
— У тебя в диванных подушках застряли дохлые кошки?
— Фу, прекрати. Нет, — хихикает она.
Я хмурюсь.
— Морозильник полон частей тела?
— Ничего подобного, правда.
— Тогда позволь мне отвезти тебя домой, Би.
Ее улыбка исчезает, и она моргает, услышав мое прозвище для нее.
— Все в порядке. Я не хотел давить на тебя. — Делаю еще один шаг назад, желая дать ей немного пространства. — Мы можем встретиться у меня дома.
Когда девушка смотрит на меня, замешательство на ее лице исчезает, и возвращается намек на улыбку. Она собирается что-то сказать, когда машина такси подъезжает к обочине перед нами.
Выходит женщина.
— Я Лорин. Вы Габриэлла?
— Да, — говорит Габриэлла, но не делает никакого движения к машине. — Эм… — Она смотрит на меня, снова на машину, а затем на экран своего телефона. — Вообще-то, извините, я собиралась отменить поездку.
Лорин секунду смотрит на меня.
— Вы уверены?
Габриэлла немного нервно переминается с ноги на ногу, и я вижу, что Лорин считывает сигналы.
— Уверена. — Габриэлла выпрямляет спину и выглядит немного увереннее, когда поворачивается и направляется к внедорожнику.
— Хорошего вечера, — говорю Лорин, и она ворчит о потере денег, забираясь обратно в машину.
Джеймс открывает дверцу, и я проскальзываю на заднее сиденье позади Габриэллы. Когда он закрывает дверь, мы погружаемся в полумрак за тонированными стеклами.
— Надеюсь, я не давил на тебя, чтобы…
Девушка резко поворачивает голову.
— Вовсе нет.
Я киваю.
Она ковыряет ногти, сложив руки на коленях.
— Куда? — спрашивает Джеймс с водительского сиденья.
Я смотрю на Габриэллу, ожидая ответа.
Она называет адрес и часть города.
— Итак, — говорю я, когда внедорожник движется вперед. — Расскажи мне о своем дне.
Габриэлла
Мой желудок скручивается в узел, пока мы направляемся в сторону моего дома в Коббл-Хилл. Чтобы не зацикливаться на том, что Кингстон может подумать обо мне, живущей в самом богатом районе Бруклина, я рассказываю ему о своем дне. Он улыбается, кивает и хихикает во всех нужных местах.
Когда водитель поворачивает на Генри-стрит, мой желудок сжимается.
Трехуровневый особняк моей семьи из бурого камня был построен в 1844 году, но был полностью разобран и реконструирован, так что интерьер больше похож на что-то из сериала «Джетсоны», в то время как внешний вид все еще кричит об отцах-основателях.
— Мы вернемся через несколько минут, — говорит Кингстон водителю, побуждая меня вскочить со своего места.
Кингстон поднимается по лестнице и, имея преимущество длинных ног, добирается до двери раньше меня.
Я останавливаюсь, прежде чем попасть на лестничную площадку.
— Я живу
