себя ремень и привязал им пленника к стволу.
— Не надо! Прошу! Во имя Ньоруна! — лепетал бандит, но его мольбы не были услышаны.
Бьорн разрезал на нем пояс и сдернул штаны до колен. Вялый член белел в волосах как жирная личинка на черной земле. Не успела Виола и глазом моргнуть, как Бьорн оттянул отросток рукой и резким движением ножа отхватил его, словно кусок колбасы.
— А-а-а-ы-ы-ы!!! — Душераздирающий крик гулким эхом прокатился по окрестностям. С дерева с пронзительным карканьем сорвалась стая ворон.
Виола оцепенела от ужаса.
В следующий момент вопль сменился клокотанием: Бьорн засунул отрезанный член бандиту в рот, а затем полоснул его лезвием по горлу.
Пока разбойник дергался в конвульсиях, разбрызгивая под собой кровь, Бьорн вытер кинжал о траву и, заткнув его за пояс, повернулся к Виоле. Его лицо было смертельно бледным, даже глаза, казалось, побелели, как колотый лед.
У нее сжалось сердце.
— Прости, что тебе довелось на это смотреть, — глухо сказал он. — Но я не мог поступить иначе.
— Понимаю… Этот ублюдок говорил… — она судорожно сглотнула, — о твоей жене и сыне?
— Да, — коротко выдохнул Бьорн.
— Тогда он получил по заслугам.
— Кто получил по заслугам? — раздался зычный бас, и среди камней показался Рагнар с лошадями на поводу.
— Этот ушлепок. — Бьорн кивнул в сторону окровавленного тела. — Один из тех, кто напал на Рюккен. Надо было сделать из него «кровавого орла», да возиться недосуг.
— «Кровавого орла»? — переспросила Виола. — Как это?
— Тебе лучше не знать, девица, — ответил Рагнар. — Страшная и мучительная смерть.
— Слезай лучше вниз. Или ты так и собираешься там сидеть до скончания веков? — Бьорн подошел к груде камней. — Давай помогу.
Виола протянула ему лук и стрелы, а затем сама соскользнула вниз. Угодив Бьорну в объятия, она вдруг заметила, что рубаха на его плече промокла насквозь. Она взглянула на свою руку — ладонь была красной и липкой от крови.
— Черт, да у тебя кровотечение! — воскликнула она. — Покажи рану!
Бьорн снял тунику. Так и есть, повязка на плече обильно пропиталась кровью. Виола размотала бинты — из отверстия сочилась густая темно-красная струйка.
— Дай-ка взгляну. — К ним подошел Рагнар. — Ничего страшного, до свадьбы заживет.
— Может, прижечь? — спросил Бьорн.
— Да смысла нет, кровит-то внутри. Разве что раскаленный прут тебе туда запихнуть.
— Себе запихни, — огрызнулся Бьорн. — Виола, будь добра, смени повязку, и давайте уже отсюда сваливать.
Глава 24
До Рюккена они добрались уже глубокой ночью. Первым делом зашли в конюшню, где Виола чуть не свалилась от усталости, дожидаясь, пока Бьорн снимет с лошади поклажу. Наконец, навьючив на себя оружие и сумки, он отдал поводья заспанному конюху, и теперь можно было пойти домой.
Стояла тихая погода. Среди рассыпавшихся по небу звезд ярко светила луна. Виола едва держалась на ногах. Все мысли улетучились из головы, оставив лишь одно желание: спать!
Вот в серебристом свете показался аккуратный плетень. За ним — бревенчатые стены и крыльцо. Бьорн отомкнул замок, и они вошли внутрь. В доме было холодно и темно. Виола вставила факел в держатель у двери, скинула плащ, разулась и, не раздеваясь, рухнула на постель. Мягкая шкура приятно коснулась щеки, веки сомкнулись. Уже сквозь дремоту Виола услышала, как Бьорн разжигает огонь, и через несколько минут крепко уснула.
— Не-ет… — в ночной тишине вдруг раздался протяжный стон.
Виола с дико бьющимся сердцем подскочила на кровати.
— Бьорн? — позвала она.
— Альвейг… нет…
Похоже, ему снится кошмар. Виола перекатилась к краю постели и посмотрела вниз. В отблесках тлеющего очага было видно, как Бьорн резко вздрагивает на своем тюфяке. Она протянула руку, дотронулась до его предплечья. Он не проснулся, а что-то снова невнятно забормотал.
— Бьорн! — Виола потрясла его за плечо. Бесполезно. Он опять застонал и повернулся на бок. Она заметила, как под закрытыми веками быстро двигаются глазные яблоки.
Виола слезла с кровати и легла рядом с ним, нырнув под меховое одеяло. Бьорн на миг распахнул глаза, посмотрел на нее затуманенным взором, и накрыл рукой, притягивая к себе. В ее объятиях он затих и через пару минут мирно засопел. Как же с ним тепло и уютно! Виола еще какое-то время ласково поглаживала его по спине, затем уснула.
Первым, что она увидела после пробуждения, были глядящие на нее в упор лазурно-голубые глаза.
— Виола? — хрипло спросил Бьорн. — Как ты здесь очутилась? Свалилась ночью с кровати, что ли?
Виола сладко зевнула и потянулась.
— Тебе приснился кошмар, и ты не давал мне спать своим бормотанием, — сонно улыбнулась она.
— Кошмар? — Бьорн перевернулся на спину и задумчиво уставился в потолок. — Да, что-то припоминаю…
— Тебе снилась жена?
— Угу.
— Не хочешь рассказать?
— А что тут рассказывать? — Он взглянул на Виолу, и она уловила в его глазах пронзительную тоску. — На Рюккен снова напали, а я опять не сумел их защитить…
Он осекся и замолчал. Виола погладила его по плечу.
— Тебе часто такое снится?
— Бывает.
— Знаешь, — она на секунду задумалась, — вчера, когда ты допрашивал того негодяя, из его слов у меня сложилось впечатление, что нападение на твою семью было подстроено. Помнишь, он говорил, что из Рюккена тебя выманил свой человек? Кто это был? Кто рассказал вам о тех кабанах?
— Я думал об этом, — вздохнул Бьорн. — Это был Тоббе. Он пришлый, откуда-то с гор. Но потолковать с ним уже не получится: прошлым летом его задрал медведь.
— Черт!
— Да, похоже, нас выманили специально. Но, скорей всего, для того, чтобы ограбить, а не нападать на моих родных.
— Но почему главарь показал бандитам именно ваш дом?
Бьорн пожал плечами.
— Мы тогда жили в большом доме, вот они и подумали, что там есть, чем поживиться.
— Вы жили в большом доме? — Виола окинула взглядом тесно заставленную комнатушку. — Не здесь?
— Нет. Для Альвейг я построил другой дом — большой и просторный. Я думал, у нас будет много детей… — Он прикрыл глаза. Губы горько изогнулись, между бровей залегла морщина. — С тех пор, как она умерла, я больше не переступал его порог.
Виола нежно провела тыльной стороной пальцев по заросшей щеке.
— Она носила ребенка, — тихо продолжил Бьорн, — а после того… случая… потеряла его. Как-то ночью она ушла из дому и пропала. А потом рыбаки достали из озера ее тело…
Он судорожно сглотнул. Хоть и прошло уже три года, но воспоминания все еще причиняли ему нестерпимую боль.
— Прости, — сказала Виола, — мне не стоило заводить этот разговор. Только рану тебе разбередила.
В ответ он крепко обнял
