мне. Главное, чтобы полученный ими приказ звучал как «обучать и наставлять», а не «втереться в давление и устранить». Правда, с последним всё куда проще провернуть, просто обеспечив меня несовместимыми с жизнью добавками в пище. Питаюсь-то я за казённый счёт и из чужих рук, так что всякое может быть. — Могу я задать вопрос, напрямую касающийся телепатии?
— Конечно. Пара минут у нас есть, покуда снаружи не заметили нашу отлучку. — Усмехнулся старик, не переставая, впрочем, поверхностно изучать мой разум. Он улавливал мои эмоции и даже слабое эхо мыслей, но и то, и другое я контролировал, выпуская вовне только «одобренное руководством». Это было непросто, да и ничего такого я не мыслил, но… просто на всякий случай.
— Я уже встречался с телепатами в лице талантливых студента Синицына и комиссара Белёвской, но они мне ничего не говорили об ускорении сознания. Да и сами, скорее всего, этим не пользовались. А вот вы не только способны на это, но и заметили то, что я мыслю намного быстрее обычного. Как?
— Опыт, молодой человек, опыт. И навыки, не скрою. Ведь не имея возможности нарастить психическую мощь, я был вынужден удариться в поиски способов достичь большего при помощи тонких манипуляций. Слышали о потоках сознания? — Я «кивнул». — Это достаточно топорный способ начать мыслить как будто бы быстрее, часто используемый телепатами в бою. Тем не менее, он пагубно сказывается на творческом мышлении, что для меня было неприемлемо. Потому я начал свою научную работу, на завершение которой ушло без малого тринадцать лет. И суть её крылась в изучении, так скажем, состояния ментальных полей и энергий, формирующих ядра разумов псионов.
Я бы вскинул брови, если бы это здесь имело смысл. Потому что впервые за всё это время я уловил не эхо мысли или образа, а вполне конкретное воспоминание, отпечатавшееся в памяти старика столь ярко, что при повторном «вспоминании» увидеть смог даже необученный я, присматривающийся к собеседнику сугубо поверхностно. Что же за воспоминание, спросите? Череда смертей подопытных. Пара секунд, в которые вместились сотни последних пульсаций умирающих разумов. О да, Олег Сергеевич помнил каждого погибшего от его рук. Но при том он не корил себя за жестокость, нет; он отдавал себе отчёт в том, что иного пути не было, и даже сейчас просто помнил, какой ценой ему досталось знание, вставшее на вооружение Российской Империи в первую очередь.
— Несмотря на то, что формирующие наши разумы энергии невозможно изучить привычным способом, мы можем опосредованно управлять ими. И наблюдать за естественными эффектами, возникающими, например, при выбросе в кровь адреналина. — Воспетое в историях «замедление времени в случае крайней опасности», если говорить проще. Люди в принципе на многое способны, если их жизни что-то угрожает. — Фактически, сейчас я искусственно воспроизвожу часть этого эффекта. С подробностями вам лучше ознакомиться на бумаге, ибо объяснения займут слишком много времени, которого у нас сейчас нет. Но книгу я вам предоставлю: у меня она с собой.
— Это удивительно. Вы целенаправленно воссоздали то, на что изначально телепаты неспособны… — Я ведь делал то же самое, но абсолютно неосознанно, без какого-либо контроля и на протяжении многих лет. Какие там тринадцать лет против моих столетий? Но оттого достижение Романова в моих глазах лишь набирало вес. Не каждый может взяться за задачу и идти к ней на протяжении многих лет. А если при этом ещё и побочных результатов не было, то это и вовсе можно приравнять к подвигу. — Я бы очень хотел с вами это обсудить, но мне категорически недостаёт знания нужных терминов. А обмен образами несёт в себе риски…
— О, что вы, на это сейчас просто нет времени, молодой человек. Подыграете старику в том, чтобы разыграть представление друг перед другом? Мне часто ставят в вину моё стремление общаться телепатически те, кто неспособен понять всей прелести такого способа обмена информацией…
Странно, но ладно. Уж за столько лет окружающие нас сейчас люди и могли привыкнуть к такой прихоти матёрого телепата. Но чего не сделаешь ради того, чтобы угодить будущему наставнику? Мы ведь сошлись, и никакой эксцентричности я пока не заметил. Наоборот, очень даже адекватный и спокойный человек этот Олег Сергеевич.
— Конечно, Олег Сергеевич. Я разрываю контакт?
Ко мне пришло согласие в виде слабо оформленного образа, после чего я смог, наконец, вернуть себе нормальную скорость мышления. Снаружи за это время прошли считанные секунды, но уже пришла пора поздороваться с физическим телом телепата.
Одного наставника из двух я заинтересовал, что уже плюс.
А вот разобраться со вторым ещё только предстоит…
Глава 18
Старая закалка, свежая кровь
После повторения знакомства, но уже в материальном мире, мы всей дружной компанией, — за исключением охраны стариков, — направились под своды дышащего величием крыла академии. Оно по большей части пустовало, ибо внутри я смог нащупать всего с десяток разумов. А на такую громаду, уж поверьте мне, это всего ничего. Здание было рассчитано сотен так на пять студентов, преподавателей и обслуживающего персонала. Единовременно здесь находящихся, конечно же. И всем им должно было быть в определённом смысле просторно, так что о нашей четвёрке можно было даже ничего не говорить. Обер-комиссар Ворошилов, Радислав Владимирович и Олег Сергеевич чувствовали себя здесь как дома, выполняя, помимо всего прочего, роль проводников и экскурсоводов.
Ну а я стал благодарным слушателем, впитывая в себя интересные сведения об этом здании и делах, в нём когда-то происходящих. Не то, чтобы всё это было так уж ценно, но я, во-первых, утолял любопытство, а во-вторых углублял знакомство с людьми, которые, похоже, уже точно решили приложить руку к моему обучению. Не совсем ясно только, почему обер-комиссар нагонял тучи, называя сих господ эксцентричными, но это дело десятое и уже не единожды мной обдуманное. Наверняка в нём говорила память юности, когда имена этих псионов-первопроходцев слышались в этих стенах вперемешку со стенаниями нерадивых студентов. Потому что они вряд ли учились в академии, которой на момент их пробуждения просто не существовало.
А вот учить вполне себе могли…
— Что ж, это, конечно, дело замечательное, интересное и ностальгическое, но пора заняться тем, ради чего мы сюда пришли. Олег, твои мысли? — Радислав Владимирович обернулся, глядя на своего товарища-телепата.
— Лично я буду учить этого молодого человека независимо от обстоятельств. И попутно, конечно же, изучать феномен его
