привскочил и сразу же сел назад, состроив ироническую гримасу.
— И веришь, что наверх взлетишь? — продолжил Рябов.
— Да на кой черт мне этот твой «верх»? — искренне удивился Ворга. — Там есть кому рулить, а мне туда не надо.
— И чего тебе надо? — спросил Рябов. — Просто уточняю.
— Честно? — Ворга оглядел помещение и велел: — Все, кроме этой сучки, вон отсюда.
Дождавшись, пока все выйдут, а ждать пришлось недолго, Ворга объяснил:
— Мне надо легализовать все бабки, которые я за эти годы нарыл, понимаешь, Рябов?
— Так это же и так просто сделать, — удивился Рябов. — Кто тебе мешает?
— Так никто не мешает, а мне надо, чтобы помогали.
— Слушай, Ворга, — сказал Рябов. — Штейнбок в Консорциуме человек уважаемый, а ты думаешь его отставить?
— И отставлю! — зарычал Ворга. — И поживу как человек, спокойно и без истерик. И с внуками повеселюсь еще!
Он победоносно посмотрел на Нину, потом на Рябова.
— Ну ладно! Мне-то ваши крошки не нужны, а вот парням…
— Так ты их сюда пригнал? — поинтересовался Рябов.
— Не «пригнал», а работу предложил, — поправил Ворга.
— Ты как узнал, что я тут? — спросил Рябов, понимая, что ответа не получит.
А Ворга покровительственно усмехнулся:
— Вот, кстати, сам и посуди, кто из нас лучше с людьми работает?
И крикнул в сторону двери:
— Парни, айда сюда!
Все, включая Стаса, вошли в комнату.
— Значит, так, — сказал Ворга. — Смотри, а то сейчас парни будут тебя твоей бабой… убеждать…
Он ухмыльнулся, и Рябову стало так страшно, что он побоялся смотреть в сторону Нины.
— Ты, мужик, точно не в себе, — раздался голос Нины. Голос этот был почти спокойным, с небольшой долей то ли досады, то ли сарказма. — Неужели ты думаешь, что кто-то во все это поверит?
— Во что «в это»? — кажется, удивился Ворга. — В то, что они тебя тут затрахают…
— Да это-то ясно, — перебила Нина. — Ты сам-то поверил бы, что после такого нас отпустят? А? Значит, схема проста: пользуетесь и закапываете. В любом случае закапываете. — Она помолчала и закончила: — Так что… парням, может, чего и достанется, а тебе — хрен…
Ворга хмыкнул, и в этом звуке Рябову послышалось какое-то уважение, что ли… Потом громко крикнул «Эй!» и вошедшим сказал:
— Займитесь этими… двумя всерьез… Будет результат, не будет — не важно. Оплачу всем, как обещал, ясно? — Он обвел взглядом всех присутствующих. — Все, что из них выбьете, — ваше. На размерах оплаты не отразится, ясно?
Где-то за пределами помещения раздался шум.
— Там кто? — спросил Ворга.
И видно было, что ответа не знает никто из присутствующих. Ворга хотел еще что-то сказать, но в комнату вошел Рома. Сделав несколько легких скользящих шагов, он приблизился к Ворге.
— Ну, Ворга, знал я, что ты — сука! Но чтобы такая!
И он влепил Онисиму Васильевичу Ворге, уроженцу славного города Теребовля, пощечину. Настоящую! Классическую! С долгим звуком! И завершил процесс словами:
— Тварь ты, Ворга! Это я тебе как гуцул гуцулу говорю!
20
Суббота (раннее утро)
Несколько мгновений Ворга сидел молча, с лицом, выражающим недоумение. Пожалуй, Рябов еще никогда не видел его таким растерянным. Потом оцепенение стремительно сменилось беспредельной ненавистью. Ворга рванулся вперед, но, видимо, сразу же опомнился, осознал, что не годится ему заниматься «мальчиком на побегушках», каковым является Рома, и, откинувшись на спинку кресла, сказал тихо:
— Я, что ли, буду об него руки марать…
И было ясно, к кому обращены его слова: один из двух парней, сопровождавших Лимана, сделал несколько шагов в сторону Ромы и потянулся в его сторону, явно намереваясь ухватить за руку.
— Спокойно! — сказал Рома, сделав шаг назад. — Считаю до трех, потом будет худо!
Он замер, и нельзя было понять, испуган он или готовится к чему-то. Выяснилось — готовился. Едва рука лимановского парня оказалась близко, Рома ухватил ее и резким движением выкрутил так, что нападавшему пришлось согнуться и повернуться к нему спиной, после чего Рома подошвой уперся ему в задницу и с силой толкнул вперед. Парень, пролетев метра три, врезался головой в стену и затих. Его напарник, поняв, что Рому они недооценили, закинул руку назад — за спину и вернул ее в прежнее положение, но уже со стволом, направленным на Рому. Рябов испугался. Что уж тут скрывать. Как там у Чехова про ружье? Вспомнить он не успел, потому что вдруг из того же самого дверного проема, откуда появился Рома, в комнату вошел Дима Стародубов, который выстрелил в сторону парня с пистолетом в руке и крикнул: «Второй — в лоб!» Увидев его, Ворга приподнялся на стуле и произнес громким голосом, которым привык распекать подчиненных и всех, кто был ему «не указ»:
— Ты что, сволочь, делаешь? Ты чуть человека не убил!
Стародубов будто случайно махнул рукой так, что ствол глянул на Воргу, и пояснил:
— Стрелял в условиях опасности внезапного нападения, угрожавшего жизни граждан… — обвел взглядом комнату, — чему есть свидетели.
— Это мы еще посмотрим! — не унимался Ворга.
— Посмотрим, — согласился Стародубов. Он подошел к упавшему «лимановцу», ногой отбросил подальше его пистолет, лежавший рядом, и сказал куда-то за спину: — Товарищ капитан, можно этих уводить…
В комнату вошел полицейский, осмотрел всех и громко приказал:
— Давайте, пакуйте, кого надо.
Четверо плотных парней увели Лимана с компанией, а того, кто все еще лежал после контакта с Ромой, вытащили. Стаса увел Рома. Вошел и врач, а может, и фельдшер, который увел Нину, поддерживая ее. Все это сопровождалось выкриками Ворги, который, однако, со стула не поднимался. Стародубов подошел к нему и сказал тихо, без напряжения:
— Онисим Васильевич, я буду краток: у вас два варианта…
Рябов еще раз удивился: никогда он не слышал, чтобы Стародубов так разговаривал с теми, кто так или иначе входит в руководство системы Консорциума. А Ворга не обращал на это внимания и не
