размером с туалет в этом доме. – Она задумалась. – Нет, туалет больше.
– Под кроватью место свободно?
– Перестань, пожалуйста! – её щёки пылали. – Ты и вправду собираешься прилететь в Екатеринбург?
– Боюсь, что да. Ты предначертана мне судьбой. Повезло, что ты живёшь не на Камчатке.
Она осмелилась встретиться с ним взглядом. Электрический разряд сменился пьянящим теплом. Как же это здорово.
– У тебя хитрая улыбка.
– Прости, защемило лицевой нерв.
– Ты большой шутник, Андрей Крапивин.
– Я до сих пор не знаю твоей фамилии.
– Осташова.
– Это…?
– Это фамилия моего папы.
На кухню вошла Софья. Эльза не отдёрнула руки. Он бы так вечно стоял.
– Можно мне взять печенье?
– Ты же недавно завтракала.
– Я не наелась.
– Хочешь яблоко? Оно полезнее печенья. Оставим его на полдник.
Девочка самостоятельно взяла из вазы фрукт. Вымыла его в раковине, приподнявшись на цыпочки.
– Мама говорит, ты хороший. – Сочное яблоко хрустело во рту.
– Софья!
Она обсуждала с дочерью их свидание? Впрочем, почему нет.
– Достоинств у меня больше, чем недостатков, – сказал он.
– Ты будешь с нами жить?
– Что за ребёнок, – прошептала Эльза.
– Мне бы этого очень хотелось, – дал он честный ответ. – Можешь быть спокойна, Софья. Твоя мама любит тебя больше всего на свете. Ничто вас не разлучит.
– Скажите, почему тогда мама не даёт мне смотреть телевизор и есть печенье?
– Ты хотела сказать не даёт слишком много. Это называется забота. Книги и игры важнее телевизора. Он портит зрение.
– Про это я знаю. А печенье?
– Софья, ты ведёшь себя неприлично.
– Всё нормально, – успокоил он Эльзу. – Вкуса от печенья больше, чем пользы, Софья. Твоему растущему организму нужны супы и каши, мясо, фрукты, овощи и молочные продукты. На одном печенье ты не вырастешь такой красивой как мама.
– Ты говоришь, как мама.
– Потому что это правда.
– Мама, я пойду, поиграю в лего.
– Не забудь после игры собрать его в коробку.
– Смышлёный ребёнок, – сказал Андрей вслед уходящей девочке.
– Она непоседа, – Эльза испустила вздох, смесь гордости и усталости.
– А ты в детстве ела суп и слушала маму?
– Всякое бывало. Но пенку на молоке я обожала.
Он не хотел прослыть навязчивым, хотя уже им стал, к своему большому стыду. Собирался идти домой, и дать возможность своим женщинам спокойно отдохнуть перед отъездом.
– Во сколько мне зайти вечером?
– Дай подумать. Обед…сборы…Приходи в пять.
– Не поздно? Погода может испортиться раньше. В три часа отключат электричество. Или ты любишь гулять под дождём?
– Дождь ещё куда ни шло, но обещают бурю. Я такое только в новостях видела.
– Я могу заказать такси на…скажем, на три часа дня?
– Мне удобнее сделать это самой.
– Вечно я лезу не в своё дело. Мой номер у тебя есть. Звони в любое время.
– Хорошо.
– Тогда до встречи. – Он поцеловал Эльзе руку. – Уже скучаю по тебе.
– Ты необычный мужчина, Андрей Крапивин.
Он шутливо поклонился ей. И даже изобразил нечто, похожее на реверанс.
– Ключ от моего сердца лежит в твоих нежных руках.
3
Фёдор жаловался на боль в суставах. Он называл это предвестием бури, втирая гель на основе диклофенака в морщинистую кожу на локтях. Скачки давления провоцировали бессонницу. Тиазидные диуретики снимали пульсацию в висках и другие симптомы. Он признался, что последние лет пять повсюду носит с собой блистер мочегонных таблеток. Гипертоник со стажем не мог справиться с пагубной привычкой, поедать с жареной картошкой солёные огурцы. Люди сотканы из привычек, не так ли.
Андрей пришёл выяснить, стоит ли опасаться бури. Из пространного ответа понял, что с удручающей периодичностью побережье атакуют зловредные ветра, оставляя после себя кубометры сломанных веток. На пляж выбрасывает тину вперемешку с дохлой рыбой. Если после окончания свистопляски не приводить пляж в порядок, жара превратит дары моря в гниль, а ветер разнесёт несусветный запах до супермаркета на площади. Гости платят за лучший сервис, и день после бури для него всегда связан с повышенными нагрузками.
Их разговор прервал резкий звук клаксона по ту сторону ворот. Это плотники приехали укреплять гостевые дома. Андрей поставил Фёдора в известность, что переждёт бурю в бунгало, предварительно проводив Эльзу и Софью до гостиницы. Старик также намеревался остаться на побережье, умолчав о том, что ему номер в гостинице не предлагали.
Спускаясь на пляж, Андрей обратил внимание на необычное затишье в стане пернатых, обычно щебечущих и гогочущих в пышных кронах деревьев. Исчезла и вездесущая мошкара, традиционно норовящая залететь в глаза. Доверяя древним инстинктам животный мир затаился. Погода стремительно портилась. Пасмурное небо затягивали плотные слои дождевых облаков, готовых пролить на землю поток мокрого бисера. Порывистый, пока ещё некрепкий ветер трепал кусты можжевельника. Затянутое рябью море взволнованно шепталось, поднимая пенистые гребни волн на тревожную высоту.
Наблюдая беспокойный прибой с безопасного расстояния, он поздоровался с рабочими, предоставляя им возможность спокойно трудиться на веранде. Двустворчатые деревянные ставни ничуть не испортили привычный для него облик бунгало. Мастера ушли к следующему объекту, а он заперся на щеколду, внутренне готовясь к тому, ради чего приехал сюда. Голубое свечение экрана пугало, одновременно притягивая. Рукопись вмещала уже пятьдесят тысяч слов, что соответствовало размеру повести. Или усечённого придирчивым редактором романа.
Сделав отступ, он вбил первое предложение, дававшее направление всему абзацу. Вопреки его воле нужные слова извлекались со скрипом. Наверное, подошло к концу действие кофеина. От кофеина болела голова. Пришлось засыпать во френч-пресс крупнолистовой чёрный чай. Пока в чайнике закипала вода, успел подкрепиться бананом. Заглянул в телефон, проверяя доступ к интернету. Антенны в верхней части экрана показывали максимальное значение.
Отъезд Эльзы вызывал в нём всё нарастающее беспокойство. Здоровое мужское влечение изводило. Но форсировать события означало осквернить целомудренные чувства. Отодвигая близость, он смаковал клокочущий в сердце гейзер, упиваясь запрятанными в пылкой душе сантиментами.
Горячий чай обжигал обветренные губы. Он напомнил себе купить гигиеническую помаду. Обдумывать детали последующих глав книги было проще, измеряя гостиную шагами. Слишком напряжён для сосредоточенной работы. Эльза заполняла собой все мысли, все чувства. Прекрасный образ не исчезал из сознания, мешая работе, принуждая каждые пять минут проверять телефон. Призывать себя к терпению, ругать за неспособность к разумному безразличию было бессмысленно. Душевное смятение не отпускало.
Обмануть себя не получится. Пока Эльза рядом, ему будет трудно сосредоточиться на книге. Единственный абзац – вот и весь урожай за сегодня.
Входящий видеовызов застал его на кухне с пакетом сока. Эльза говорила шёпотом. По заднему фону он узнал одну из спален.
– Софья уснула, – сказала
