раньше едкие замечания вызывали восхищения, то сейчас просто раздражают.
– Помог.
– Надеюсь, милая Олеся помощь оценила и отблагодарила тебя как следует? – Намёк на благодарность натурой в любом другом случае вызвал бы улыбку, но не сейчас.
– Допустим.
– Молодец, Макс. А мы успокоили молодых людей, напоили чаем, и Вероника проследила, чтобы дверь соседнего офиса была заменена до конца рабочего дня. – Молчу, ожидая продолжения. – К делу. У меня накопилось много отгулов. Неожиданно получила приглашение отправиться в Питер на три дня, поэтому завтра утром улетаю. По Щурову закончишь?
– Не вопрос. – В некоторой степени даже рад, что Яны не будет несколько дней. Любое упоминание Олеси, или же намёк на сотрудничество с соседкой, вызывает неоднозначную реакцию. – Завтра у меня заседание по Ткаченко, в четверг Щуров.
– И да, в среду последнее заседание по разводу Свистуновых. Но там соглашение и оговорённый график посещения детей. Консенсус достигнут, остались лишь несущественные детали. Придётся взять и их.
– Без проблем. Ты давно не отдыхала, несколько дней в Северной столице пойдут тебе на пользу.
В некоторой степени я рад тому, что Яна кем-то увлеклась, оставив попытки склонить меня к партнёрскому браку.
– Вот только документы по Свистуновым у меня дома, а самолёт в семь утра…
– Я в твоём районе, могу заехать.
– Тогда жду, – слышу, что произносит она это с улыбкой на губах, словно я действую по плану.
Такие моменты озадачивают, но потрачу немного времени, чтобы освободить Макарову от дел и позволить переключить внимание на кого-то более достойного. Через пятнадцать минут поднимаюсь на нужный этаж и нажимаю на звонок. Дверь отворяется, являя мне отца. И если бы он просто заглянул к Яне по делу, что вполне приемлемо, потому как сам так действовал не раз, то вопросов бы не возникло. Но родитель стоит передо мной в одном полотенце, прикрывающим бёдра. На пару секунд впадаю в прострацию и решаю, что забыл адрес Яны и оказался в ином месте.
– Привет, сын!
– Привет… – выдавливаю с трудом, замечая, как за спиной отца появляется Яна в тонком шёлковом халатике на голое тело.
Пазл складывает мгновенно, а улыбка Макаровой просто кричит: «Удивлён?».
– Поговорите, а я в душ, – удаляется вглубь квартиры, пока в голове роятся вопросы.
– Удивлён?
– Да. Потому что, во-первых, недавно ты претендовала на меня, а во-вторых, ты стара для отца. По меркам его предыдущих «невест».
– Ну спасибо, Макс, – зло прыскает, протягивая мне папку и облокотившись на дверь. – Хотя, куда мне до милой Олеси, не правда ли? И рядом не стояла. Я просто подумала, если я рассматривала набор твоих генов для потомства, то почему не обратиться к носителю постарше?
– Насколько я понял, ты планировала семью, а не получение статуса матери-одиночки. Планы изменились?
– Отнюдь. Твой отец подал на развод, – и, видимо, в этот момент изумление на моём лице настолько очевидно, что Яна продолжает: – Да-да, представь себе: ни одна двадцатилетняя девочка не смогла заставить его развестись с твоей матерью, а старуха, – указывает на себя, – сделала это за неделю.
– Он на тебе не женится.
– Уверен? – маячит перед моим лицом правой рукой, на безымянном пальце которой красуется помолвочное кольцо с внушительным бриллиантом. – Я сказала «да».
– Если ты не в курсе, он четыре раза подавал на развод официально, но забирал заявление за пару дней до срока. Так что, в случае моего отца, слова не показатель.
На секунду Яна сжимается, вероятно, не зная о подобных нюансах, но тут же собирается, расправляя плечи, и прежде чем закрыть дверь, с улыбкой произносит:
– Можешь называть меня мамой.
Сказать, что я удивлён – ничего не сказать. Я в ступоре и недоумении, которое выражается в желании стоять и изучать дверь в квартиру Макаровой. Мысль набрать отца схлопывается пониманием, что он сейчас в душе и, возможно, Яна в данный момент трёт ему спинку. От яркой картинки тошнота подкатывает к горлу, а желание никогда не знать того, что сейчас было мною услышано, невероятное.
Плетусь к машине, переваривая мысль, что Макарова имеет все шансы стать моей мачехой. Именно в этот момент звонит телефон и на экране высвечивается «Олеся». Решила высказать всё, что думает обо мне?
– Олеся Дмитриевна, если вы хотите сказать, что я сволочь, не напрягайтесь – я в курсе, – произношу, как только принимаю звонок.
– Помоги… – тихий писк и подавленность в голосе организует всё моё существо, заставив сосредоточиться лишь на ней.
– Что случилось? – завожу машину и срываюсь с места в направлении её дома.
– Упала в душе и не могу пошевелиться. По-моему, я что-то сломала.
Чёрт! И ещё сто раз чёрт! Вот не нужно было оставлять без присмотра неугомонную, хоть и рассерженную, особу. По шкале вероятности получения травм от одного до десяти, у Олеси сегодня уверенные двенадцать.
– Я буду через десять минут.
Отключаюсь и, сосредоточившись на дороге, мчусь к Коршуновой. На всякий случай обзваниваю травмпункты на предмет работы рентгена и возможности оказания экстренной помощи, и нахожу тот, где нас точно примут. Нужно быть готовым к тому, что полночи придётся таскать её на руках и носиться по городу.
Заскакиваю в лифт с мыслью, что дверь квартиры может быть заперта. В этом случае придётся найти слесаря, что является проблемой в девять вечера. На моё счастье, дверь поддаётся, и я рвусь в ванную комнату, чтобы увидеть скорченную Олесю в душе.
– Я здесь, – выключаю воду и присаживаюсь на корточки, чтобы оценить масштабы трагедии. И сейчас обнажённое тело вызывает не желание, а беспокойство.
– Что сегодня за день такой?.. – воет и всхлипывает.
– Где болит?
– Нога. Не травмированная, другая. И шея.
На указанном месте ушиб, а припухлость подобная первому. Осторожно ощупываю шею, разминая пальцами и слегка поворачивая голову.
– Больно?
– Терпимо.
Сгибаю её ноги и поднимаю на руки, чтобы пройти в спальню и уложить на кровать. Тут же накрываю пледом, чтобы Олеся не чувствовала неловкости.
– Как ощущения?
– Пока не поняла. Принесите полотенце. У меня волосы мокрые.
Схватив первое попавшееся, подкладываю под женскую голову, и лишь в этот момент она немного расслабляется.
– Вот скажите, какая необходимость принимать душ, когда неуверенно стоишь на ногах?
– Сегодня я обтёрла собой полы в офисе, посетила больницу и расстелилась, когда пыталась переодеться. Мне хотелось порадоваться тому, что я хотя бы чистая.
– Итог?
– Вам снова пришлось носить меня на руках, – вздыхает и отводит взгляд, а затем крутит головой в разные стороны, вероятно, оценивая последствия падения. – Вроде отпустило.
– Отлично. Тогда посмотрим на ногу.
Откидываю плед, осматривая травму, которая значительно легче предыдущей и, взяв
