– Итак, – уточнил он у помощницы, как только они оказались в относительном удалении от остальных. Двери закрывать он не стал, это могло показаться подозрительным, но от прямых взглядов остальных тёмных Любочку укрыл, оттеснив вглубь кабинета.
– Итак, вы видите водоворот, Любовь Артемьевна?
– Неужели только я? – глаза помощницы округлились.
– Не знаю, но я точно ничего не вижу. Какой он, как выглядит? Где находится?
– Это воронка. Такая же, как на груди, только побольше. Висит у вас над головой. А сейчас немного сместилась в сторону столовой.
– Она тянет из меня силу?
– Не думаю. Скорее, вливает. Но, может, я неправильно смотрю?
Неправильно ли… Сам Лент ничего похожего на отток или приток силы не ощущал, но кто знает, с фокусами нежити он знаком не был. Да и как бы он с ними познакомился, если всё равно ничего не видел! Видимо, для того, чтобы это рассмотреть, нужно было быть симбионтом. Он разозлился и протянул руку в старинной книге на ближайшей полке. Книги его успокаивали. Особенно старые. Запах коленкора и пыльной бумаги… Потянул на себя пухлый томик, но пальцы неожиданно подвели, не справившись с задачей.
Удивлённый, он присмотрелся и понял, что никаких книг в кабинете не было – стены украшали декоративные панно, стилизация.
Да что же это такое, а? Зачем? Нет, что ли, настоящих книг в Ростове Великом? Почему здесь всё наоборот, не так, как кажется, и не так, как он привык? Панно получило кулаком, а Лент развернулся к Любочке.
– А ну-ка позовите Ольху, Любочка. Только тихо, чтобы никто, кроме нас, её не видел. Нет-нет, погодите чуток, я сначала навешу охранную петлю, а то как завизжит.
Петля получилась быстро, видимо, злости, а значит и зелени, в Ленте было достаточно. За такой петлёй никто не услышал бы и взрыва. И хорошо, потому что он не ошибся: появившись на зов Любочки, маленькая полупрозрачная девчонка завизжала своим самым противным из голосов.
– Нет живым веры!
Этот голос мог многое, но Ленту только прижгло под лопаткой кожу в районе защитной руны.
– Обещал не тревожить, ведьмак! Запамятовал?!
Нет, Лент не забыл. Мару Ольху он не видел с февраля и видеть больше в жизни своей не собирался, если бы леший, её поводырь, не решил навестить Любочку в прошлое воскресенье.
– Ты первый начал! Зачем приходил? Зачем Любочку пугал?
– Не пугал. Предупреждал.
– Ой ли!
В бескорыстную помощь лешего Ленту верилось слабо. При жизни тот был полной противоположностью Егора, то есть самым нормальным коричневым, нелюдимым и злобным. Детское лицо мары узнаваемо исказилось:
– Предупреждал, говорю. Чтобы чёрным неповадно было. Хорошо, что ты успел. Мембрана целёхонька.
– Да как же целёхонька? Несколько раз уже рвалась!
Лент быстро сосчитал в уме. Сначала ему прижигало ладонь в самолёте, это раз. Потом – в лесу, когда Илья волком обернулся. Потом – в парке, когда Вик пытался его усыпить. Это три. А до этого в машине – это четыре. Ещё пекло сегодня перед волчьей атакой. Это уже пять. Пять дырок в мембране, через которые он чувствовал свою жену на той стороне.
– Не было этого, – заупрямилась девчонка. – За Чертой спокойно. Мне тебе врать ни к чему, ведьмак. Это мой клан за баланс в ответе, а не твой. Против нежити мы ничего не имеем, но в мире всего должно быть в меру, а чёрным меры мало, из-за них сплошной перекос!
Мара волновалась, плохо держала форму, клубилась, пропадала и появлялась.
– Вон, и тебя заарканили, ведьмак! Знаешь уже? Знаешь, вижу. Ну, сам разбирайся, а меня отпусти. Обещал!
В принципе, ответ на свой вопрос Лент получил. Мотивацию лешего понял: баланс. А то, что в процессе получения ответа на один вопрос появились новые, так это нормально. Рабочий момент.
– Иди.
Мара пропала мгновенно, да и вовремя. Судя по доносившимся из столовой звукам, подъехали последние тёмные, Айа и Егор, а значит, разговор без купюр – не за горами.
Лент быстро смотал петлю и направился на выход из кабинета навстречу приветствиям и вопросам, которыми ожила столовая с приездом новых гостей: что да как, да-да, очень интересно, как там поживает полиция и больница, и не устала ли в пути душенька Татьяна… Ничего, пусть поговорят, собьют оскомину, так сказать, но как только начнётся настоящий разговор, вопросы будет задавать Лент!
– Ларентий Петрович, – неожиданно помянула его сзади за локоть Любочка: – Над Егором тоже воронка.
Над Егором? Прекрасно. Значит, у Лента будет одним вопросом больше.
Глава 37Закуски проскочили незамеченными, горячее запомнилось чуть более отчётливо – баранина утопала в чесночном соусе. Не самое обычное блюдо для российской глубинки, Лент даже заинтересовался ненадолго, кем был сделан такой выбор, но изнутри атаковали другие вопросы, мешавшие сосредоточиться на еде.
Анна сидела по левую руку от него, совсем рядом и в то же время так далеко и отстранённо, будто Алевтина нарисовала между ними руну холода. Анна. Что общего у Лента с этой женщиной? А ведь он только что сделал ей предложение. Которое она приняла! Значит, у них впереди «долго и счастливо»? Несмотря на то, что совсем недавно она хотела его убить?
Лент прекрасно понимал, что сам себя накручивает, но остановиться уже не мог. Сколько предупреждений, полученных через именную руну жены, он насчитал в кабинете в разговоре с марой? Пять. Похоже, он просчитался. Было больше.
Впервые руна пекла в самолёте на подлёте к Москве. Это могло быть предупреждением о засевших там в засаде тринадцати чернокнижниках, о которых говорила Роза.
Потом пекло́ у привидевшегося съезда на Сретенку, когда появился волк. Теперь Лент не сомневался, что это был Илья, то есть чернокнижник.
Потом дважды – рядом с Виком: в Дусе и на травке у озера. Вик тоже оказался чернокнижником.
И в фойе «Московского Тракта», и в доме у Айи перед боем… Выходит, жена предупреждала его об опасности всякий раз, когда ему предстояла встреча со слугами чёрных?
А вот перед встречами с Анной, тогда ещё Полиной, предупреждений он не получал. Значит ли это, что дочь лешего не связана с чернокнижниками? Тогда почему она ждала его в номере? Как узнала, что он поселился в «Московском Тракте», куда его определил Вик! Снова чернокнижники! Значит, всё-таки связана?
Шум застолья отодвинулся в сторону.
– Ты откуда узнала, в какой гостинице я остановился?
– Зинаида сказала.
Вроде бы Анна и не смотрела на него, и не слушала, а ответила мгновенно. Не показалась бы между ними рука официанта с графином воды, он бы не удержался от прямого вопроса: Зинаида тоже чернокнижница? Но так открыто спросить он пока не мог, даже на мыслеформе – не хотел привлекать внимания тёмных.
