– Так что, такие? – показывает он на пару небольших топориков. Точь-в-точь как те, с которыми учил меня управляться Вильф.
– Угу, – провожу по острию пальцем. – Кидать будем?
– Угу, – изображает меня Исаев.
– А где? – смотрю на окно, до половины заваленное снегом.
– Да прямо здесь, – показывает на стену он. – Деревяшки.
Наверное, только такой состоятельный и безбашенный человек, как Макс, может предложить поразвлечься и испоганить дорогую обшивку. А мне-то что? Хозяин – барин!
Он берет уголек из очага и чертит мишень на стене, как положено, с кругами и цифрами от одного до десяти.
– Играем на желание? – бросает на меня хитрый взгляд мужчина. – Кидаем десять раз, кто наберет больше очков.
– Давай! – Складываю пальцы в замок и выворачиваю руки локтями в стороны, разминаясь. Не знает он, с кем связался!
Отходим к противоположной стене, беру топорик с украшенной лазуритом рукояткой.
– Дамы вперед! – паясничает Страж.
Пару секунд держу оружие в руке, привыкая к его весу и балансировке, и привычным движением от плеча посылаю топор точно в цель. Макс не успевает даже опомниться. Он удивленно присвистывает, доставая лезвие из десятки.
– Новичкам везет? – ухмыляется Исаев.
– Увидим. – Я показываю Максу язык и кидаю второй тесак, как только он отходит от мишени. Десятка, иного и быть не может.
– Да ну на фиг! – чешет древком висок мужчина. – Кто тебя тренировал?
– Вильф.
– Знаю этого прохвоста. Что еще ты умеешь?
Макс ждет моего ответа, а у меня срывается с языка:
– Рубить головы курам!
Наш смех прерывает стук за окном. Поворачиваюсь, думая о порыве ветра и снеге, и вижу птицу, огромного черного ворона, внимательно косящегося на меня сквозь стекло за решеткой.
***
– Ой, это мой, – узнаю птицу и больше не могу выдавить из себя ни слова: молча взираю на посланника из Тривинда.
Исаев ведет меня на середину комнаты, где свет от люстры ярче, и поднимает мое лицо за подбородок, всматривается в глаза.
– Ну что там, желтые? – спрашиваю в нетерпении.
– Да, желтеют, – подтверждает Страж. – Никогда не видел, чтобы золото вот так набегало, «в прямом эфире».
– Блин!
Со всех ног бегу в ванную комнату, чтобы удостовериться самой; больше нигде в доме Макса я зеркала пока не видела.
– Почему так рано?
– Пути Древа неисповедимы! – доносится мне вслед. Конечно, кто бы сомневался в его ответе…
В отражении на меня смотрит другая Глаша: Глаша-оборотень с искрящейся золотом радужкой. Цвет такой насыщенный, что становится жутко. Умываю пламенеющие щеки, чтобы немного остудиться, но тщетно. Дальше, насколько я помню, будет только ухудшение самочувствия, а потом полная отключка и «здравствуй, новый дивный мир».
Хорошо, что у Исаева кладовка забита оружием: не с голыми руками идти в Тривинд. Можно засунуть топорики за край джинсов и ножичек какой-нибудь в сапог. Конечно, я рассчитываю, что выпрыгну опять в Леорухе – на территории своего клана.
В Обитель без Макса соваться не стоит, а то кто знает, когда он последует за мной. И дело не в его обещании, а в разном течении времени в двух мирах. Одна минута в Ньезфилде может превратиться в пару часов в другом измерении, и в этот промежуток со мной может случиться все что угодно. Мысленно благодарю бабулю и Дрейвна за свой медальон.
В гостиной застаю весьма занятную картину: ворон лакомится рассыпанными по полу макаронами.
– Не морозить же птицу на улице, – поясняет мужчина, выходя из оружейной.
Он уже полностью одет для путешествия. Наряд Стража такой же, как у Александра, но, как по мне, на Максе он смотрится куда лучше. Исаев так органичен в новом облике, будто не он еще недавно катался со мной на коньках. Куда только делись утонченность и лоск? Передо мной суровый и грозный воин, без налета обычной смешливости и беспечности. Но такой непосредственный он только со мной: судя по тому, как отзываются о нем подчиненные, Макс и на фирме не забывает свои феодальные замашки.
Он окидывает меня критическим взглядом и набрасывает на плечи свой черный плащ, подбитый светлым мехом. Вещь мне совсем не по размеру – тону под складками ткани, а концы накидки тянутся за мной, подметая пол.
– Твоя одежда совершенно не для Тривинда, – Макс колдует над застежкой на плече, делая плащ короче, – а в этом все сразу поймут, кто твой суверен, что ты моя, а не новый пришлец. Я пойду сразу за тобой, как только начнешь исчезать. Разминемся за несколько минут, не больше… – Мужчина запинается, и я понимаю, что он сам не очень-то в этом уверен. – В Обители тебе все равно ничего не сделают, не бойся.
Мысленно морщусь на заявления собственника. В данном случае, наверное, стоит согласиться, что быть «его» в другом мире гораздо безопасней, чем ничейной, только в Обитель я не хочу. Тем более без Исаева, пусть даже и на несколько часов. Есть Великая Горная Гряда, и там мой дом. Мою спину прикрывает гордый народ, клан Хардлейм. Зачем рисковать и полагаться на удачу, когда есть место, где мне ничто не угрожает и никто не предъявит права на человечку, пока ее «хозяин» рассекает пространство?
Он помогает прикрепить топоры мне на пояс (сам уже с ног до головы увешан оружием), когда спрашивает:
– Мой медальон у тебя же? Надевай прямо сейчас.
– Макс, мне кажется, будет лучше выпрыгнуть в горах Лауритх, с медальоном Дрейвна.
На удивление он сразу соглашается и не возражает, лишь коротко кивает:
– Хорошо.
– Макс, что происходит?
Все мои инстинкты вопят, что Исаев что-то не договаривает, а внезапное согласие с моими доводами лишь усиливает состояние нервозности и страха. Я опять пропадаю и не знаю, что меня ждет. Вернусь ли снова, суждено ли увидеть бабулю и маму? А ведь я с ними даже не попрощалась. Звонить ночью и беспокоить их – не вариант: все равно ничего не смогут сделать. В такой снег не добраться в дачный поселок даже на вертолете, да и в хорошую погоду вряд ли успели бы. А мое сумбурное сообщение, настроченное в ванной, не в счет. До конца жизни буду корить себя за такое прощание.
– Честно? Какая-то чертовщина. – Макс сгребает меня в объятия. – Сейчас Древо спит, ходят только Стражи. Как тогда ворон прилетел за тобой?
– И что это значит?
– Кто бы знал. С тобой какая-то сплошная аномалия.
Он зарывается руками мне в волосы и целует как-то поспешно, отчаянно и даже грубо. Я чувствую, как темнеет в глазах, судорогой сводит живот, качается, растворяется пол под ногами, и из последних сил вцепляюсь в моего Стража в безнадежной попытке удержаться с ним рядом.
