добрососедских отношений, а также сотрудничества между СССР и Афганистаном.
За последнее время, в особенности с начала вероломного нападения на СССР гитлеровской Германии, враждебная СССР и самому Афганистану деятельность немецких и итальянских фашистских групп на территории Афганистана приняла особенно вызывающий характер. Агенты гитлеровской Германии вроде Венгера, Шенка, Фишера, Кнейрляйна и Ливена, работающих в Министерстве общественных работ, в Военном министерстве и других афганских учреждениях, а также устроившихся под видом коммерсантов Гильхамера, Спауде, Гаппе, Лауфенберга, Бергера, Файланда и других, в настоящее время особенно усилили свою работу по организации террористических групп и диверсионных банд, нападающих на советские пограничные посты и пытающихся перебросить гитлеровских агентов в Советский Туркестан, Узбекистан и Таджикистан. В этом отношении особенную активность проявляют Шенк, ведущий враждебную СССР работу в Военном министерстве Афганистана и в афганских военных кругах, Фишер, организующий диверсионные группы среди белоэмиграции с целью переброски их на территорию СССР, Венгер, Кнейрляйн и Ливеи, завозящие в Афганистан для своих преступных целей оружие, радиостанции и пр.
Наряду с немцами подрывную и диверсионную работу ведут также и итальянцы, являющиеся послушным инструментом в руках гитлеровских агентов, орудующих в Афганистане.
Вся эта преступная деятельность германо-итальянской агентуры не встречает, к сожалению, должного отпора и предупредительных мер со стороны афганского правительства.
В связи с этим правительство СССР считает нужным указать, что в статье 2 Договора от 24 июня 1931 года, заключенного между СССР и Афганистаном, о нейтралитете и взаимном ненападении установлено, что «в случае, если линия поведения третьей державы или третьих держав по отношению к одной из договаривающихся сторон будет носить враждебный характер, другая договаривающаяся сторона обязана на своей территории противодействовать ей и вытекающим из нее враждебным действиям и начинаниям».
…Обращаясь ко мне и заметив, что я работаю в Кабуле уже несколько лет и знаю, что Афганистан хочет мира со своими соседями, с СССР и Англией, о чем он мне имел возможность говорить во время наших прежних с ним бесед, Хашим Хан особо подчеркнул следующее: он не знает, что произошло в Иране. Он допускает, что, может быть, Иран не выполнил своих обязательств, однако Афганистан все свои договоры строго выполняет. Он не думает, что могут быть основания для сомнения в этом. Афганистан будет смотреть, как другие страны будут выполнять свои обязательства, в частности, Советский Союз тоже имеет обязательства перед своими соседями…
Посол СССР в Афганистане К. Михайлов.
Тегеранская конференция
Тегеранская конференция руководителей стран антигитлеровской коалиции состоялась с 28 ноября по 1 декабря 1943 года. Предварительно рассматривались также варианты встречи в Каире, Багдаде или даже Стамбуле. Но в итоге остановились на Тегеране, где и встретились впервые все вместе Сталин, Рузвельт и Черчилль.
В ходе конференции «Большая тройка» обсуждала задачи по разгрому Германии, прежде всего, вопрос открытия Второго фронта, в котором тесно переплелись политические соображения и военные реалии.
Проблема Второго фронта
Американский главнокомандующий Дуайт (Айк) Эйзенхауэр, говоря о Втором фронте, в своих мемуарах отмечал, что США оказались перед лицом начавшейся войны изрядно неподготовленными. Слишком многие были уверены, что Америки эта война никак не коснется. И даже после Перл-Харбора существовали иллюзии, что удастся обойтись только борьбой с Японией. Но уже оборона Филиппин показала правительству США, что стране не удастся локально решить свои проблемы с японцами, не вступая в войну в Европе. Так же как не удастся завершить войну разгромом стран «оси» без создания мощной скоординированной коалиции. «Европейские державы “оси” были единственным из двух наших противников, на кого могли одновременно наступать все три мощных союзника – Россия, Великобритания и Соединенные Штаты, – писал Эйзенхауэр. – Из числа этих союзников только Соединенные Штаты имели возможность выбора наступления в первую очередь против того или иного противника. Но если бы мы решили сначала всеми силами выступить против Японии, то союзники разделились бы, причем два из них оказались бы перед риском поражения…»
И это не помогло бы Соединенным Штатам избежать большой войны. По мнению Эйзенхауэра – впрочем, тогда это уже стало очевидным для большинства, «Америка, ведя войну в одиночестве против Японии, все равно после победы на Тихом океане оказалась бы перед необходимостью начать совместно с надломленными или жестоко обескровленными союзниками боевые действия против империи Гитлера. Далее, исключительно важное значение имело то обстоятельство, что тогда было неизвестно, как долго Россия может выстоять под ударами вермахта. Никакие действия против Японии, очевидно, не помогли бы России продолжать войну. Единственный способ помочь этой стране, помимо доставки ей военных грузов кораблями, состоял в том, чтобы вступить в войну в Европе самым эффективным путем».
В начале Второй мировой войны система морских конвоев была введена весьма быстро. 7 сентября 1939 г. из Англии в США вышел первый конвой, 16 сентября – конвой из Галифакса в Англию. Конвои, состоявшие из 40–50 транспортов, сопровождались 3–4 кораблями охранения в пределах 200-мильной зоны от берега, дальше транспорты следовали самостоятельно. Опираясь на опыт 1914–1918 гг., британское адмиралтейство с первых же дней войны начало менять маршруты, которыми суда следовали обычно в мирное время.
Путь по «персидскому коридору» был подробно описан выше. Но была и другая проблема, связанная с темой Второго фронта. Она заключалась в том, что американские войска не имели боевого опыта. Те, кто приобретал его в тяжелых боях за Филиппины, погибли, попали в плен или партизанили в джунглях. Американское военное руководство было достаточно умным, чтобы проанализировать ход войны и понять, что главной причиной тяжелых поражений англичан, французов или Красной армии в начале войны была как раз необстрелянность войск. В штабе армии США этим были очень обеспокоены.
То есть вопрос, вступать или не вступать в войну, был уже решен, оставалось определиться, по словам Эйзенхауэра, с выбором «точного направления операций, по которому всю потенциальную мощь Соединенных Штатов можно было использовать против держав “оси” в Европе. Такое решение оставалось бы руководящим принципом войны до тех пор, пока Германия не потерпела бы поражение; все другие операции и усилия неизбежно рассматривались бы как вспомогательные или второстепенные и предназначались либо для обороны важных узлов в нашей оборонительной системе, либо для поддержки усилий на основном направлении, когда там будут готовы главные ударные силы».
И по-прежнему вопрос о вступлении США в войну на европейском театре военных действий оставался актуальным, как никогда. Но как было туда вклиниться? «Использование американских войск для наступления на Германию через русский фронт было невозможно, – признавался Эйзенхауэр. – Единственные два пути подхода – один на севере через Мурманск,
