шаху были посланы специальные лица, чтобы убедить его в необходимости передать собственность наследнику. Сейчас получено сообщение о том, что шах на это согласился. Как только представители вернутся в Тегеран и доложат о согласии шаха, будет принято официальное решение о том, что наследник передает собственность в дар государству.
Перейдя к вопросу об ориентации внешней политики Ирана на сотрудничество с СССР и Англией и разрыв дипломатических отношений с Германией и ее союзниками, Форуги сказал, что он прекрасно понимает выгоды сотрудничества с двумя великими соседями, прекрасно понимает необходимость учитывать во внешней политике не только собственные интересы Ирана, но и считаться с интересами своих великих соседей. Поэтому иранское правительство сейчас будет добиваться тесного сотрудничества с СССР и Англией. Что касается разрыва дипломатических отношений с Германией, то это дело уже решенное. После того как новый шах сообщит главам иностранных государств, что он вступил на престол, будет отдано официальное распоряжение об отозвании дипломатических миссий Ирана из Германии и других стран, являющихся ее союзниками, и этим самым будут порваны дипломатические отношения.
Затем Форуги пожаловался мне на то, что наши власти до сих пор не вернули полицейским и дорожной жандармерии оружие, вследствие чего в некоторых районах Ирана и особенно в Хоросане царит беспорядок, растут воровство и бандитизм. Это очень опасное явление, которое может привести к серьезным последствиям.
Форуги спросил меня, верно ли, что наши войска возводят вокруг Тегерана укрепления и обносят город проволочными заграждениями. Он обратился с просьбой не разрешать свободных прогулок по городу отдельных красноармейцев, так как нежелательные элементы могут вызвать провокацию и тем самым создать новые трудности. По поводу этих высказываний Форуги я ответил, что командование Красной Армии имеет указание не препятствовать вооружению полицейских и дорожной полиции. Части Красной Армии имеют указание установить тесный контакт с местными иранскими органами власти. Никаких укреплений и заграждений вокруг Тегерана части Красной Армии не возводят и не собираются возводить. Я предложил премьер-министру послать кого-нибудь со мной и убедиться в этом. Красноармейцы будут появляться в городе в сопровождении начальствующего состава и главным образом с экскурсионными целями.
Под конец Форуги попросил разрешения задать мне один вопрос, а именно: «С какой целью введены наши войска в Тегеран и когда они его покинут?» Я ответил на этот вопрос следующее: причины, заставившие Советский Союз и Англию ввести свои войска в Тегеран, заключаются в том, что иранское правительство слишком медленно действовало в выполнении принятых на себя обязательств по выселению немцев и их агентуры из Ирана. Это привело нас к убеждению, что иранское правительство действует недостаточно искренне. Эти убеждения подкрепились особенно после того, когда полуофициозная газета «Эттеляат» поместила статью, направленную фактически против Советского Союза и Англии. Эта статья, переданная потом по радио, явилась открытой пронемецкой демонстрацией и заставила наши правительства принять решение о вводе своих войск в Тегеран и быстрее, таким образом, устранить германскую опасность. Выслушав это, Форуги вновь вернулся к этому вопросу и сказал, что ему все же непонятен приход английских и советских войск в Тегеран, ибо в конечном счете выселение немцев проводилось самим иранским правительством. Предположим, что сейчас, продолжал Форуги, когда правительство сделало все для выселения немцев и в скором времени в Иране не останется ни одного немецкого представителя; уйдут ли тогда ваши войска из Тегерана? Война может продолжаться 2–3 года. Пребывание английских и советских войск в Тегеране в течение всего периода войны не может не беспокоить умы иранцев. «Однако я Вас прошу, – заявил Форуги, – если Вы собираетесь еще что-либо предпринять против нас, то прошу Вас делать это не помимо нас, а вместе с нами».
Я вновь повторил Форуги причины, заставившие наши правительства занять Тегеран, и дополнительно указал ему на то, что иранская пресса до сих пор проявляет исключительную сдержанность по отношению к Советскому Союзу и Англии, что в газетах не опубликовано ни одной статьи, которая бы в дружеском тоне освещала соглашение, подписанное Ираном с Советским Союзом и Англией. Я попросил премьер-министра объяснить, чем вызвана такая сдержанность. На это Форуги ответил, что ни одно государство не может радоваться, когда на его территорию вступают иностранные войска. По поводу статьи в «Эттеляат» он ответил, что она была написана по указанию шаха и члены правительства ничего не могли предпринять для того, чтобы воспрепятствовать ее опубликованию. Если бы кто-либо попытался это сделать, то он был бы немедленно посажен в тюрьму.
Так как беседа затянулась слишком долго, я ответил Форуги только по поводу его заявления, что ни одно государство «не может радоваться, когда на его территорию вступают иностранные войска». Я сказал Форуги, что если бы иранское правительство представило в правильном освещении для иранского народа цель прихода советских и британских войск в Иран, если бы оно разъяснило народу, что советские войска пришли в Иран не для того, чтобы захватить иранскую территорию или устранить независимость Ирана, как самостоятельного государства, то у правительства не было бы повода говорить о беспокойстве иранцев. Иранцы не могут не беспокоиться, если официальная печать не опубликовала до сих пор ни одной статьи, направленной на показ опасной деятельности немцев, и не показала действительной цели прихода в Иран англо-советских войск.
На это Форуги заявил мне, что в ближайшие дни они поместят по этому поводу ряд статей и дадут ясную характеристику разыгравшихся в течение августа – сентября месяца событий в Иране.
На этом беседа закончилась.
Посол СССР в Иране Смирнов.
ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ ПОСЛА СССР В АФГАНИСТАНЕ К.А. МИХАЙЛОВА С ПРЕМЬЕР-МИНИСТРОМ АФГАНИСТАНА ХАШИМ ХАНОМ
11 октября 1941 г. Сов. секретно
Я посетил Хашим Хана, чтобы заявить ему от имени советского правительства о необходимости выдворения немцев и итальянцев из Афганистана. Хашим Хан принял меня вместе с мининделом Али Мухаммед Ханом.
Я сделал Хашим Хану следующее заявление:
«Советское правительство, руководствуясь чувством дружбы к афганскому народу и уважения к независимости Афганистана, выражает свою готовность оказывать всемерное содействие дальнейшему процветанию афганского государства, а также укреплять и развивать экономические отношения между СССР и Афганистаном. Советское правительство желает еще раз подтвердить, что оно не имеет никаких агрессивных намерений в отношении политической и территориальной неприкосновенности Афганистана и что оно неизменно стремится осуществлять политику дружбы и сотрудничества с Афганистаном в интересах обеих стран.
Однако наличие в Афганистане немцев и итальянцев, работающих в афганских учреждениях и даже в некоторых министерствах Афганистана и ведущих враждебную интересам СССР деятельность, вызывает у советского правительства тревогу и опасение в отношении успешного развития дружественных и
