Гоголем обменялись взглядами. Объяснений не требовалось — я и так все понял. Наверное, ни за одну гулянку мне еще не было так неловко. В памяти всплыл визит к Дине, после которого долго болела щека… Мало того, что я до сих пор не вернул ей деньги за ужин в трактире, сегодня я приумножил свой долг. А вспоминать о том, что Николя стал свидетелем нашего "разговора по душам" с чертом, и вовсе не хотелось — в жизни меня не отчитывал ни один… призрак!
Чертова заводь в который раз творила чудеса. Боюсь представить, что со мной будет дальше…
Надев свой "непарадный" костюм, я без оглядки пронесся мимо портрета. Дина ждала меня у забора.
— Дина, ты з-знаешь… — неуверенно начал я. Впервые у меня заплетался язык! Даже будучи пойманным с чьей-то благоверной в постели, я находил, что сказать! — Я хотел извиниться за вчерашнее… Конечно, непристойных мыслей у меня нет…
Рыжая выгнула бровь и, помучав меня взглядом под названием "Одних извинений здесь недостаточно", вынесла вердикт:
— Забыли.
К дому пана мы шли в напряженном молчании. Я все время покашливал из-за нескончаемой жажды, оттягивал рубашку из-за жара в груди, чем вызывал у Дины раздраженные вздохи. А, когда началась икота, я стал опасаться за свою жизнь…
У пригорка, на котором располагался дом Корнея, уже стояли люди. Хата Солохи просматривалась отсюда довольно хорошо, а потому на вопрос, как ведьма не заметила ее погром, назревал очевидный ответ. Ночь была веселая не только у нас с чертом!
Сама же постройка уверенно носила звание лучшего дома деревни. Она была впечатляющих размеров, по сравнению с соседними хатами, скрывалась за высоким забором и отличалась богатой росписью стен и ставен: повсюду были бутоны и узоры из листьев. Наличники окон служили образцом искусной работы: такую резьбу по дереву я видел от силы пару раз.
Кучер тем временем уже запряг карету. Занавески зашевелились — я заметил мелькнувшее за ними лицо Солохи. Следом открылась дверь, и на пороге появился порядком посвежевший, а то и помолодевший пан Корней. По-моему, даже веки приподнялись!
Позади толпы зазвучал прощальный цыганский романс. Я обернулся — это с гитарой в руках пел Лачо. Цыганки хлопали и что-то обрывисто выкрикивали из телеги. А за ними сидела знакомая рогатая морда…
Пока пан принимал поклоны, я ткнул Дину локтем и кивком указал на мстителя. С гордо поднятой головой и котомкой за плечами, черт нарочито не замечал нас.
— Значит, уйти по-английски хотел? — усмехнулась рыжая.
— Марко, дорогой! — Пан шел ко мне с распростертыми объятиями. — Друг мой, придется нам расстаться! Жалованьем ты обижен не будешь, жильем теперь тоже! — Он вручил мне ключ от дома. — Располагайся на здоровье! А мне ехать пора. Дорога дальняя, а к концу недели меня ждут в столице. Если что случится, пиши, — неохотно добавил старик и протянул мне руку. — Рад был познакомиться!
— Спасибо, Корней, взаимно. — Я изо всех сил старался не икнуть. — Доброй дороги!
Попрощавшись с Захаром и отсыпав табору золотых, пан сел в карету. Высунувшись в окно, напоследок махнул Солохе. Это не осталось незамеченным: по толпе пробежал взбудораженный шепот.
Карета тронулась. Народ медленно потянулся за ней. Бабы размахивали платками, дети, как оголтелые, с криками пытались догнать экипаж. Солоха, поправив чепчик, осталась стоять на пороге и провожала пана взглядом. Захар с Диной тоже не присоединились к процессии.
К моему удивлению, и цыгане не сдвинулись с места. Гитара замолчала, и к черту обратился барон:
— С нами поедешь?
Рогатый молча кивнул и деланно отвернулся от Солохи. Та, словно очнувшись, сбежала по пригорку с криком:
— Стоять! Куды намылился?!
— Вижу, хорошо тебе в доме пана спалось… Уверен, ты и без меня обойдешься! Прощай! — решительно заявил черт, одним глазом все-таки косясь на ведьму.
Солоха охнула и схватилась за… кхм, сердце.
— Ты шо, касатик, с дубу рухнул?! Я пана нашего усю ночь лечила!
— Вот как ты это называешь?! — аж подпрыгнул на телеге рогатый.
— А как еще называть?! У него ж, голубчика, вся спина от дороги разболелась! Везде усе позащемляло, вправлять пришлось!
— И че, ты до утра ему все… вправляла? — осекся черт. Он присмирел, а во взгляде теперь читался испуг.
— До петухов! А потом еще отваром отпаивала! Кашель у него, зараза, в последнее время появился! — с честным видом заявила Солоха, озадачив всех нас.
Пристыженный помощник ведьмы виновато посмотрел на Дину. Рыжая подмигнула, и морда просияла облегченной улыбкой.
— Ишь, чего выдумал! Засобирался кудысь! — Погрозив черту кулаком, Солоха добродушно сказала: — А ну слезай с телеги, пойдем пирожков напечем!
Больше его упрашивать не пришлось — слетел с телеги в два счета.
— С вареньицем?
— Как же без вареньица? — Солоха пощекотала черту пятак, отчего тот совсем разомлел.
Однако идиллию нарушил здоровый черный котяра, прыгнувший к ногам ведьмы.
— А ты тут откуда? — охнула Солоха и взяла животинку на руки.
— Дверь плохо запер, вот паразит и сбежал! — Рогатый потрепал кота за ухом. Но котяра оказался куда умнее и, зашипев, лапой хлестнул по наглой морде.
Нечистый хрюкнул и отскочил в сторону. Солоха лишь рассмеялась и, ничего не подозревая, направилась к своей хате…
— Ну что, пан завхоз, — нарушил тишину Захар. — Когда на новоселье позовете?
Глава 22. Обычай крепче закона
— На какое еще новоселье? — с подозрением посмотрел на лекаря.
— Ну как же ж? У нас в селении традиция — обмыть новую хату! Тем более в чужие дома ты позаглядывать успел, а в свой чего-то не зовешь! — припомнил мне Захар, с важным видом накручивая ус на палец.
— А вот сегодня вечером и позовет! — конкретно подставила меня Дина.
— Да все сюда даже не влезут! — возмутился я.
— А зачем всех звать-то? Пригласи тех, кто тебя любезно встретил, обжиться на новом месте помог… — Лекарь переглянулся с Диной, и та кивнула.
— И в сарай на краю деревни поселил? — с упреком сказал я.
— Я человек подневольный, мне Василь велел! А в то утро он еще бодрствовал! — упрекнули уже меня. — Ну, позови жителей почетных!
— Понятия не имею, кто это! — Мне порядком поднадоело ему отказывать. Задарма все почетными станут, никто не откажется!
— Я сама всех, кого нужно, приглашу! — поставила точку Дина. — А ты, как хозяин, стол накрой, делов-то.
Я уж было хотел заикнуться, что сам решу, что мне делать… Но эти двое явно сговорились!
— Ты осматривайся, пан завхоз, мы мешать не будем! Вечерком заглянем! — махнул мне рукой повеселевший лекарь. — Захочешь — приходи в академию, заодно тебе
