домах, а в медпунктах только болячки лечат.
Покончив с последней стрелой, Вовка хитро улыбнулся, развернулся — и опешил. Сзади, засунув руки в брюки, стоял начальник рейда и внимательно смотрел на Вовку.
— Пришел вот по твоим знакам, — сказал он.
— А, — только и ответил Вовка.
— Где же я тебя видел? — спросил начальник. — А-а… на лебедке, — вспомнил он. — Вот ты чей, оказывается… Ну, пойдем к папке?
Вовка помотал головой.
— Пойдем, — сказал начальник, взял Вовку за руку и улыбнулся. — Боишься, что ли?
Вовка хотел зареветь и хотел сказать, что ничего он не боится, просто только страшно, и заревел было уже, но потом вспомнил, что он разведчик и боец, и не заревел… одна только слезинка и капнула на руку.
2
— Сколько ему лет-то? — Начальник погладил Вовку по голове.
— В школу нынче пойдет, — ответил Егор.
— Ну, молодец будет! — рассмеялся начальник. — Это же надо такое придумать!..
— Ты, может, думаешь, это я его научил?
Начальник рассмеялся еще веселей.
— Ну что пришел, смеяться, что ли?
— Да брось ты… поговорить нельзя… так просто, по-дружески?
— Нашел друга.
— Ну как-то надо же поговорить…
— Не о чем.
— Ну, это ты так думаешь. А сын вот твой по-другому думает. Верно? — спросил он Вовку.
Вовка отвернулся.
— Нет, слушай, ты меня удивляешь! — сказал Егор. — Ты что пришел, чтобы хвостом покрутить? Или зачем?
— Я же тебе говорю. Поговорить.
— Ну и говори.
— Хочу вот тебя на свадьбу пригласить.
— На свадьбу? — усмехнулся Егор.
— А что, не верится?
— Сварилось бы яичко, да огня нету.
— Почему нету? Огонь есть.
— С каких это пор?
— Ну как с тобой разговаривать? Так бы и стукнул кулаком по столу.
— На работе — стукай. Там ты — начальник, я — бригадир. Работаем ничего, кажется.
— Эх, Егор… — вздохнул начальник. — Сын вот у тебя — и то разумней. Короче, прошу тебя, не мешай ты мне…
— Я — мешаю? — округлил Егор в усмешке глаза.
— Ты приехал, ты уедешь. А нам здесь жить, — сказал начальник.
— Пока я еще только приехал.
— Уедешь.
— Бабушка надвое сказала.
— У тебя это с отчаяния. Не все же время так будет, как-нибудь устроится с Зоей…
— Зою не трогай!
— А ты Люсю оставь в покое.
— А она кто тебе? Дочь, мать, жена?
— Я ж тебе говорю, на свадьбу приглашаю. Значит, жена будет. Жена, значит.
— Извините, не знал. Простите, не слышал. Извините, простите…
— Вроде и ничего ты мужик. А пристукнутый немного. Это точно. Трудно с таким жить.
— Ладно, кому надо, тот проживет. Не твоя забота.
— Это ясно, забота не моя… В общем, не забывай, на свадьбу приходи.
— А как же! Обязательно.
— Сын вот у тебя молодец растет. Ну, пока, герой! — Начальник протянул Вовке руку.
— До свиданья, — нахмурился Вовка.
— Пока, — сказал Егор.
3
Отец долго сидел молча, смотрел в окно.
— Понимаешь, брат, — сказал он грустно, — невеселые у нас дела.
— А ты живи с мамой, будет весело! — сказал Вовка.
— Живи… Легко сказать, — Егор поднялся со стула, начал ходить по комнате. — Да, живи… — повторил он. — Ты ел сегодня?
— Ел, папа.
— Слушай, — остановился Егор, — а ты ведь у меня совсем взрослый стал.
— Я очень взрослый стал, — сказал Вовка. — Я все понимаю.
— Да, взрослый стал… — повторил отец и снова начал ходить по комнате. — А я, знаешь… Мне вот кажется иногда, что я совсем-совсем маленький и ничего не понимаю в жизни.
— Бабушка все понимает, — сказал Вовка.
— Бабушка? Бабушка-то понимает… — Отец улыбнулся, потер ладонью щеку. — Слушай, ну а все-таки, ничего, а?
— Чего?
— Ну жизнь-то?! Ничего, а? Не остановилась еще?
Вовка не знал, что ответить.
— Нет, не вешать носа! — сказал отец. — Не вешать носа! А ну-ка пошли гулять!
Они вышли из дому, отец держал Вовку за руку. Иногда Вовка испытывал такое чувство — гордость, и больше всего он гордился тогда, когда рядом с ним шел отец. В этом было всегда что-то очень важное, необходимое Вовке. Отец, может, ничего не замечал, он взрослый, а Вовка все замечал — он замечал, что на него, Вовку, и смотрят как-то по-другому — как будто он герой, что ли, или космонавт, или такое что-нибудь Вовка сделал, что теперь все рады его видеть и даже поздравить его готовы, только стесняются.
В Вовке как будто пела эта гордость, так все светилось и сияло у него внутри.
Они пришли на пристань, сплотчики и формировщики с уважением смотрели на них обоих, здоровались, кивали, улыбались.
— Похож! — говорили одни.
— Вылитый! — говорили другие.
— Ишь лоб какой. Весь в отца будет, настырный!
— Работать будет что надо.
— Будет, точно!
Вовка и не старался сдерживать улыбку, она так и плавала по его лицу.
— Ну вот, — тормошил Вовку отец. — Ну вот, а ты говорил! Нет, мы еще поживем… верно? Мы еще посмотрим, нет, мы еще посмотрим!..
Они уже возвращались с причала, когда из медпункта вышла Люся.
— Слыхал, — спросила она, — замуж выхожу?
— Слыхал.
— Ну, что скажешь?
— Поздравляю.
— Что-то кисло поздравляешь, милый!
— Как умею.
— Ну и квиты, Егорша. Один — один. Не забыл счет?
— Помню.
— Ну и слава богу. Когда квиты, на душе легче. Гуляете?
— Гуляем. Ну пока.
Егор с сыном повернулись и пошли дальше, и какая-то как будто страшная тишина повисла в воздухе.
— Егор! — позвала Люся. — Егор! — взмолилась она.
Отец обернулся.
— Егор… — На Люсю лучше было не смотреть. — Егор… одно твое слово — и…
— Пошли! — Отец взял Вовку за руку.
— Егор… Егорша…
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
— Да уж он придумает! — говорила Валентиновна. — Он что в «кукурузнике»-то наделал, когда мы летели… Ведь вспомнить, сердце останавливается…
Вовка сидел за одним столом с бабушкой, мамой и отцом, сидел счастливый и гордый общим вниманием. Сегодня как-то так получалось, что разговор все время вертелся вокруг Вовки.
Давно уже не помнил Вовка, чтобы сидели все вместе за одним столом! Тут надо не просто радоваться, а прыгать надо до потолка. Ну а пока Вовка вовсю и весело болтал под столом ногами, и главное — никто его не ругал за это.
— С нами женщина одна летела, смотрит, будто не видит тебя, фи да фи… А как увидала, что наш-то наделал, смотрю — дурно ей… — Валентиновна рассмеялась. — Как уж он умудрился, не знаю… взял и открыл двери…
— Это, бабушка, не двери. Это люк, — сказал Вовка.
— Ну люк, люк. А ты как открыл-то его? Ведь это сообразить надо…
— Бабушка, мы когда садились-то, помнишь, летчик в фуражке люк закрывал? Это легко. Я и запомнил.
— А зачем тебе открывать-то?
— Ну как тебе сказать, бабушка, — рассудил Вовка важно, и все весело рассмеялись. — Надо же
