народная мудрость.
– Ты думаешь о том же, о чем и я, Пинки? – обратился я к Акбару.
– Да – куда бы мы без таких, как Мурзик, – лукаво улыбнулся он, а глаза его заблестели, как у замечтавшегося Спанч Боба. В расширенных зрачках отчетливо отражались все те прелести, которые можно получить в большом городе за тысячу баксов. Там были и длинноногие шлюхи, неправдоподобно стенающие, пока ты скромно, где-нибудь с краю, трешься об их бездонные дупла, и текущее рекой Асти, и кокаин, пересыпающийся почему-то внутри песочных часов, и даже новые идеально белые кроссовки.
Получив от Мурзика СМС с именем препода и названием кафедры, мы отправились на поиски, смутно представляя себе, что объект должен находиться в районе пятого этажа. Впрочем, успехом поиски увенчались довольно скоро – через каких-нибудь двадцать минут я уже стучался в дверь с табличкой «Пиздяшкина Л.П., к.э.н., зам. зав. кафедрой анальных сношений» или какой-то подобной мутью.
– Здравствуйте! Лидия Петровна? – нарочито бравым и подчеркнуто доброжелательным голосом приветствовал я маленькую пожелтевшую женщину в учительских очках, с седыми буклями, нависавшими над зеленым шерстяным кардиганом. Она сидела за большим заваленным бумагами столом из добротного ДСП, левым ухом к незанавешенному окну, и печатала что-то на компьютере.
– Здравствуйте. Я! – ответила она, не отрывая глаз от монитора.
– Лидия Петровна, меня зовут Армэн, – представился я, постепенно просочившись в кабинет и медленно приближаясь к ее столу, – я брат Миши Мурзаняна, вашего студента.
– Здравствуйте-здравствуйте, – вновь произнесла она, и сначала мельком, а потом очень пристально и, казалось, недоверчиво посмотрела на меня, – что-то вы совсем не похожи…
– Мы по отцу только, – улыбнулся я и продолжил, – Лидия Петровна, мне позвонили из деканата, рассказали, что Миша ваши занятия почти не посещал и теперь находится на грани отчисления.
– Уже практически за гранью, – ухмыльнулась она, – я его за семестр видела раза два всего. Разумеется, у него недопуск.
– Какой позор! – всплеснул я руками и после небольшой паузы продолжил, – я сам юрфак МГУ с красным дипломом закончил, а из-за этого бездельника в собственном альма-матер перед уважаемыми людьми краснеть приходится, – понизив голос, я вдохновенно продолжал, – у нас знаете ли родителей нет, я на работе с утра до ночи, за этим охламоном следить совершенно некому! Лидия Петровна, я понимаю, вы занятой человек, но, может, согласитесь с ним дополнительно позаниматься до пересдачи? Просто если его отчислят, это будет лично для меня катастрофа.
Преподы тоже живые люди – особенно такие, с буклями – любят страстишки из мексиканских телесериалов. Будучи заинтригованной моей тирадой, Лидия прекратила печатать, сложив тонкие сморщенные пальцы на загаженной какой-то бурой дрянью клавиатуре.
– Да он большой уже мальчик, чтобы следить за ним, – покачала она головой, а в ее голосе я не без удовлетворения услышал нотки сочувствия.
– Да, большой, но ответственности пока, видите, никакой. Вы меня очень обяжете, если найдете на него время.
– Так экзамен послезавтра уже, – замялась Лидия.
– Знаю, ну так может быть завтра?
– Вообще у меня дополнительных консультаций никаких не предусмотрено, но раз вы так просите, ладно уж, пусть завтра к пяти часам сюда приходит. Но, учтите – только из расположения и сочувствия к вам, – подчеркнула она.
– Большое вам спасибо! – я облегченно вздохнул, – и сколько это будет стоить?
– Сто долларов.
– Вас понял. Значит, завтра к пяти пришлю его. Еще раз большое вам спасибо, Лидия Петровна.
– Всего доброго, – попрощалась она и, не дожидаясь пока я закрою дверь снаружи, уткнулась в свой монитор.
Выйдя из кабинета, я очень чинно сделал несколько шагов, после чего подпрыгнул, стукнув в воздухе каблуком о каблук, и устремился к лестничному пролету, где дожидался Акбар.
– Ну, че сказала? – поинтересовался он, глядя на меня своими хитрыми лисьими глазами.
– Дай сигарету! – проигнорировав его вопрос, попросил я, облокотившись спиной на стену.
– Я стрельнул.
– Покурим тогда, – невозмутимо пожал я плечами.
– На, кури уже! – нетерпеливо протянул мне наполовину выкуренную сигарету Акбар, – так че сказала?
Затянувшись Акбаровским царским быканом, я с очень деловым видом бросил только – «доштырился, вроде» – мне нравилось держать его в напряжении. Я стал набирать на мобильном номер Мурзика.
– Куроче, – начал я не здороваясь, – пообщался с чуваком, расклад такой: завтра берешь с собой тысячу сто долларов – касарь приносишь мне, сто относишь Лидии к пяти часам в ее кабинет и занимаешься с ней дополнительно. На пересдаче она тебе поставит, но выучить все равно придется, потому что кроме тебя будут еще какие-то черти сдавать. В общем, чтобы не спалить ее, что ты проплатил… – Мурзик в трубке был явно очень доволен и немного взволнован.
– Сегодня, собираешься куда-то? – спросил я его.
– Нет, вроде.
– Вот правильно, сиди дома, учи, – наказал я, – и если че, я твой брат.
– Хаха, окей, – усмехнулся Мурзик.
– Да, так получилось. В общем все. Давай, на связи.
– На связи. Спасибо!
– Не за что пока. Учи, давай, – велел я снова и положил трубку.
Пока я говорил по телефону, мы успели спуститься по лестнице на первый этаж. Все от нас зависящее было сделано. Теперь от денег нас отделяли какие-то сутки и, чтобы скоротать их побыстрее я решил не ехать домой, а отправиться вместо этого к кому-нибудь в гости.
10
В типовой кирпичной десятиэтажке на пересечении Профсоюзной и Нахимовского располагалась модельная хата, в которой жили четыре двухметровые селедки, зарабатывавшие на жизнь, сидя на кокаиновой диете и время от времени прогуливаясь по подиуму или снимаясь для модных и не очень журналов. Нас познакомил мой школьный товарищ и с тех пор я часто заезжал к ним в гости. Все четыре телочки были из Иваново или Белгорода – словом, какого-то региона с повышенным уровнем радиации – именно этим они иронично объясняли свои потрясающие физические данные.
Зайдя в подъезд вместе с разносчиком пиццы и бодро взбежав по темной лестнице на второй этаж, я позвонил в дверь. Стены межквартирного холла были выкрашены в противный зеленый цвет, не то как в больнице, не то как в военкомате; побелка на потолках явно давно не обновлялась, а на пол, выложенный стремной плиткой неопределенного от грязи цвета, падали рыжие лучи жужжавшей на последнем издыхании лампочки Ильича. Прошло около минуты прежде чем замок наконец щелкнул, дверь распахнулась и передо мной предстала Света – вальяжная телочка в толстом бледно-розовом халате с капюшоном и длинными, закрывающими ладони, рукавами – у нее были красивые темно-русые волосы, сливавшиеся с мягкими чертами загорелого лица и матовыми
