Постепенно жар спал, воздух перестал дрожать. Попрыгунчик проснулся, как будто до того спал, и снова улыбнулся Кестрель. Песня закончилась.
– Что бы было, если бы ты не перестал?
– Я бы не вернулся.
– Так Певцы умирают?
Попрыгунчик снова наклонил голову.
– Так, и только так. Все остальное – для других. Но лишь Певцы знают пламя.
– Только Певцы сами решают уйти и не вернуться.
В стариковском взгляде Попрыгунчика промелькнуло уважение.
– Если знаешь это, знаешь все.
– А что будет после огненного ветра? Что потом?
– Время добра.
– Я имею в виду, что будет с Певцами.
– Этого я не знаю, дитя. Никто не знает. Мы уходим в путешествие без карт.
Кестрель наклонилась вперед и посмотрела на бегущую воду. Река стала шире и глубже: по дороге к морю в нее вливались все новые горные потоки. Баржа стремительно проплывала мимо лесистых берегов, ловко огибая каждый поворот, словно у руля стоял опытный лоцман.
– Когда ты пришел за моим братом, – спросила Кестрель немного погодя, – ты знал, что я тоже пойду?
– Вот любопытная! – ответил Попрыгунчик. – Нет, не знал. Я мало что знаю. И не строю планов. – Он махнул пухлой ручкой в сторону реки. – Вот как с рекой. Разве мне известно, где каменистые мели или встречные течения? Нет. Однако я всегда начеку и, если встречусь с опасностью, делаю, что должно. Поэтому, когда ты отправилась с нами, я сказал себе: посмотрим, что будет.
Кестрель опять замолчала.
Некоторое время спустя из каюты донесся шум. Люк открылся, из него вылез Бомен. Юноша осторожно прошел к носу и сел рядом с Кестрель и Попрыгунчиком.
– Альбард говорит, мы почти у устья.
Попрыгунчик кивнул.
– Уже недолго осталось. – Он взглянул на тучи, которые скапливались над головой. – Скоро пойдет снег.
Не успел Попрыгунчик произнести это, как начали падать первые снежинки. Через несколько мгновений началась самая настоящая метель, запорашивавшая головы и плечи.
– Пойдемте лучше вниз, – предложила Кестрель.
– Сейчас, – ответил Попрыгунчик.
На палубу вышел Альбард и громко затопал, проклиная снежную бурю на чем свет стоит.
– Чертова зима! Чертов холод! Ненавижу!
– Смотрите! – прервал его Попрыгунчик.
Берега расступились, утонув в тумане. Впереди, в гуще белой пены, быстрая река вливалась в море. После долгого плавания среди деревьев путникам открылся неожиданно широкий горизонт. Падающий снег размывал грань между серым небом и сизым морем, и баржа словно повисла в бесконечном и безликом пространстве.
Баржа направилась в открытое море. В самом устье ее сильно затрясло, и пассажиры вцепились в крышку люка и стропы. Вскоре тряска сменилась мерным и редким покачиванием.
– Видите во-о-н то грязное пятно впереди? – ткнул куда-то пальцем Альбард. – К северо-западу, на горизонте!
Бомен и Кестрель с трудом разобрали сквозь завесу снега очертания невысокого острова, чуть более серые, чем тучи.
– Это Сирин, – сказал Альбард. – Идиотское место, и живут там одни идиоты.
Кестрель обернулась и заметила, что Попрыгунчик, который уже сбросил обличье старца, тоже смотрит в ту сторону. Бомен не сводил с острова глаз.
– Сирин, – пробормотал он. – Наконец-то…
Глава 16
Айра предсказывает будущее
Мантхи поднимались по крутой тропке, вытоптанной горными козлами. Тропа походила на лестницу с узкими ступенями разной высоты, и идти по ней было очень тяжело. Сверху по-прежнему падали хлопья снега.
Крутой подъем таил в себе новые опасности. Когда хромой Ролло Шимм нечаянно столкнул камень, вниз обрушился целый оползень, сбивший с ног Плаву Топлиш и увлекший ее за собой. Мелец Топлиш и Лоло Мимилит поползли на помощь девочке, и вся колонна стояла, пока ребенка не подняли наверх.
Хоть Ролло Шимм и проклинал больную ногу, вынужденный отдых оказался очень кстати. Тяжело приходилось и людям, и лошадям, которые везли Аиру Хаз и госпожу Холиш. Лошади нервно пробовали дорогу копытами, с трудом переступали и потели так сильно, что снег на шкурах тут же таял. Коровам было не намного легче. Они послушно шли за людьми, но, как только уставали, замирали на месте и шумно дышали. Тогда Креот тоже останавливался и кричал Анно:
– Погодите немного!
Переведя дух, коровы отряхивались и шли дальше, понимая, что долго стоять нельзя. Креот кричал:
– Пошли!
Немного отдохнувшие мантхи снова трогались в путь по каменистой лестнице.
Анно Хаз шел рядом с женой. Аиру сильно встряхивало на каждой ступеньке. Из-под одеял, которыми ее закутали для тепла, были видны только глаза, почти всегда закрытые. Во время остановок Анно опускался на колени, поближе к жене, и разговаривал с ней. Голос Аиры слабел с каждым часом. Анно не спрашивал, как она себя чувствует, чтобы не злить ее. Он только рассказывал, как люди идут и сколько еще осталось.
– До темноты успеем подняться до вершины? – спросила Аира.
– Может быть, – ответил Анно и добавил: – Хотя едва ли.
– Значит, не сегодня, – пробормотала она. – Завтра.
Анно понял, что Аира говорит о закате, о багряном небе, которое видела во сне.
– Скорее всего, завтра вечером, – сказала она. – Поговори с Пинто, ты ей нужен.
«Да, жена права», – подумал Анно. Он так беспокоился из-за трудного подъема, из-за падения Плавы Топлиш, из-за того, что день кончается и Аира на глазах слабеет, что совсем забыл о младшей дочери. Пинто шла, как все, без жалоб и лишних разговоров. Хотя нет, не как все. После перехода через озеро она не сказала ни слова!
Когда остановка закончилась, Анно поднялся повыше, к Пинто. Какое-то время он шел рядом и молчал, чтобы дать дочери привыкнуть к своему обществу. Анно часто так делал, потому что не любил резко начинать разговор. Он считал, что это неправильно и даже невежливо: людям нужно сначала разобраться, что они думают друг о друге, а потом уже переходить к беседе.
Снегопад как нельзя лучше подходил к его настроению. Мягко падающие снежинки не отвлекали, а успокаивали. Вскоре Пинто повернулась к отцу. Анно почувствовал, что ей страшно и плохо, и все же ничего не сказал. Он только терпеливо слушал и ждал.
Пинто обратилась к отцу первой, словно прервав молчание.
– Почему мы?
– Ты, – поправил ее Анно. – Я – нет.
– Тебе это не нравится?
– Нет. Я тобой горжусь.
Анно хорошо знал, что дар прорицания пришел в его семью от Аиры. Он женился на женщине из рода Мантха, и только.
