Мужчина аккуратно прилег рядом со мной, тихий шелест, словно от листьев или лепестков. Рядом со мной появился какой-то предмет, но я по-прежнему не сдавалась.
Горячие пальцы Эмина коснулись сначала моей шеи, а затем затылка, убирая пряди волос набок.
Его тихий шёпот с хрипотсой звучал прямо над моим ухом.
— Прости меня. Я вчера очень много сказал лишнего. Это так глупо…Я не думал что будет настолько больно от своих же слов. Раньше я причинял боль налево и направо, мне было плевать, но не сейчас. Юная богиня, ты перевернула мой мир с ног на голову. Я никогда настолько сильно не морочился с извинениями, потому что никогда не извинялся…
— Я знаю, — тихо ответила я и открыла глаза, передо мной лежал красивый букет алых роз.
— Ты не спишь? — удивленно спросил Эмин.
— Изменил бы свои слова если бы я не спала? — все ещё не поворачиваясь, спросила я.
— Нет…
Мои пальцы прошлись по мягким гладким лепесткам роз.
— Дай мне свою руку, — сказала я.
Эмин без слов протянул мне ладонь. Я взяла одну розу, поднесла её к пальцу Эмина и больно уколола шипами кожу мужчины. Появилась небольшая ранка из которой тонкой струйкой потекла алая кровь.
— Видишь рану?
Эмин кивнул.
— Шипы — это твои слова, твой палец — моё сердце, — бросив взгляд на мужчину, протянула я.
— Значит не простишь, — отводя взгляд, сказал Эмин.
— Прощу…Я хотела тебе показать на примере. Надеюсь ты понял свою ошибку и это были искренние слова.
— Честное слово. Лиана, мне правда жаль…
— Я верю тебе, — ответила я и бросила взгляд на палец Эмина, кровь все ещё сочилась из раны, тогда я поднесла палец к своим губам и оставила короткий поцелуй, — Спасибо за розы, они очень красивые, — улыбнувшись сказала я, постепенно поднимая взгляд на Эмина.
— В следующий раз возьму менее опасные цветы. Как тебе ромашки? — с лёгкой усмешкой, спросил он.
— Я не против. Но надеюсь, следующего раза не будет, — обвивая крепкий торс Эмина, протянула я.
— Будь уверена, — чмокнув меня в губы, ответил он.
Душа перестала болеть. Та самая рана неожиданно перестала кровоточить. Я погрузилась в крепкий сон.
Утром все были в суматохе, кроме нас троих. Меня, Эмина и Нильса. Мы вообще не были заинтересованны в Рождестве. Поэтому просто сидели в кабинете и играли в карты.
— И снова проигрывает….барабанная дробь…Нильс, — с тёплой улыбкой, в шутку, сказала я.
— Черт бы вас побрал! Как так-то!? — сквозь смех и улыбку спрашивал Нильс, бросая карты на стол.
Мы с Эмином дали пять друг другу.
— А вы речь готовили? — выгнув бровь, спросил Нильс.
— Какую речь? — изумленно спросили мы с Эмином.
— На Рождество.
— А-а, мы над этим не заморачивались. Пусть они делают что хотят. Как вообще можно было не отменить праздники, когда происходит вот такая чертовщина? — открыто возмущалась я.
Нильс с ужасом посмотрел на меня, а потом за мою спину. Нервно сглотнув, я медленно повернулась. Передо мной стоял Святозар.
— Повторите, юная леди, — строго сказал он.
— А вот и повторю! Вы просто ничтожны. Ни один из вас не достоин быть Высшим. Как можно проводить праздники, когда четвёртый уровень богов лежат в госпитале!? — меня было уже не остановить. Внутри накопилось столько всего, что на уши не натянешь. И вот когда я перешла на личности с громкими словами и заявлениями, Нильс заткнул мне рот ладонью чем прервал меня на полуслове.
— Дико извиняемся за ее поведение. Девочка просто не выспалась. Вот и несёт такую чушь, — продолжая крепко держать меня за талию и закрывать мой рот, говорил Нильс.
Эмин же наблюдал за всей ситуацией как посетитель театра из первых рядов.
— Надеюсь. Готовьтесь.
Святозар вышел. Я не удержалась и укусила Нильса за палец.
— Ай, ты в своем уме? — потряхивая рукой, спросил мужчина.
— Нет. Зачем ты меня заткнул!? У меня было столько слов нехороших в запасе для него, — злобно протянула я.
— Слова сделают только хуже. Прими ситуацию как должное. Просто выйди. Скажи речь и уйди. Все, — спокойно сказал Нильс.
— А ты чего молчишь!? — с наигранной злостью, спросила я Эмина.
— А я что? Я ничего…Вот карты раскладываю.
Мы втроём рассмеялись.
После речи на этом дурацком празднике зимы. Мы разошлись по домам. Завтра был важный день нам предстояло выйти к семи ветрам. Как говорил Эмин путь не из лёгких, но мы должны справиться.
— Я давно не видела твоего отца…вы так и не общались?
— Тебе правда интересно? — с сарказмом спросил Эмин.
— Да.
— Мы не общаемся. У него нет желания и у меня кстати тоже.
— Почему он стал таким?
— А он всегда был таким. Знала бы ты как он изнувался надо мной в детстве… — Эмин покачал головой, — Он любил и любит мою сестру. Души в ней не чаял, а я для него был словно лишний. Я был ребёнком, молчал обо всех издевательствах с его стороны, маму жалко было. Она очень любила отца, всеми силами старалась помочь ему изменится. А я тоже верил в то, что он изменится. Как видишь нет. Думаешь мне хочется быть таким? Да только выбора нет. Мне вечно затыкали рот и унижали. Теперь я уже не могу быть другим, — опустив глаза в землю, отвечал Эмин.
— Но ты ведь уже другой. Я готова помогать тебе изменяться. Эмин, все возможно. Ты говорил что ты не романтик и что забота не твой конек, — серьезно говорила я, — А как же цветы? Завтраки? Прогулки? Это все и есть романтика и забота.
— Возможно. Спасибо, Лиана, — поцеловав меня в макушку, протянул Эмин.
Весь вечер я была на нервах. У нас оставалось меньше трех недель. Я очень боялась не успеть. Снова опоздать и подвести всех.
Я стояла уже второй час около окна и смотрела вдаль, пытаясь что-то рассмотреть среди ветвей заснеженных деревьев.
— Чего ты не спишь? — от сонного и неожиданного голоса Эмина, я слегка вздрогнула.
Я тяжело вздохнула.
— Не могу, — перебирая между пальцев подвеску, ответила я.
— Куколка, это просто поход, ничего не случится. Я тебе обещаю.
— Я знаю. Но все равно как-то не по себе, — повернувшись ответила я.
— Это нормально. Но ты только подумай, уже совсем скоро ты сможешь пообщаться с ребятами в живую.
— Да я только этим и живу. Эмин, я хочу увидеть Эдельвейса, — прикусив губу, сказала я.
— Сейчас? В два часа ночи? — с недоверием взглянув на меня, спросил мужчина.
