– Я знаю это, – буркнула я, задетая её упрёком.
– Ну, вот. Не подминай, как танк, всех под себя. Не всё, что ты считаешь неправильным, после обернётся катастрофой. Может, они будут жить долго и счастливо. Ты не можешь знать последствий.
– Я всего лишь хотела… – слово «помочь» застряло у меня в горле.
– Зато теперь ты точно рекордсмен, – усмехнулась Смит.
Я вопросительно вскинула бровь.
– Я уже сбилась со счёта, в который раз тебя ранят, – она указала на свою правую скулу, и я пощупала себя в том же месте.
– Что там опять? – ощутив жжение, раздражённо спросила я.
– Если бы ты сразу пошла к медсестре, а не посылала всех куда подальше, то, вероятно, ничего бы и не было. А сейчас там красуется бесподобнейший фингал.
– Чёрт бы побрал эту Питерс, – вырвалось у меня. – Как будто не могла бить не по лицу.
– Ты-то чем лучше? – ещё больше развеселилась Сандра. – Ты расцарапала ей шею на самом виду. Прямо как дикая кошка.
Я тяжело вздохнула.
– И как теперь из этого выпутаться? – обречённо сказала я, обращаясь, скорее, к самой себе, чем к ней.
– Сандра, код «10-12», – раздалось из зашипевшей рации, прищепленной к карману чёрных джинсов шатенки.
Она схватила приёмник, помедлив, нажала на кнопку и проговорила:
– Выполнять «10-100»?
– Да, – хрипло ответил мужчина на том конце.
Смит неохотно поднялась.
– Что значит «10-12»? – вяло полюбопытствовала я, заранее зная, что услышу очередную увёртку.
– Ничего плохого, – сухо ответила она, но чуть более тёплым тоном добавила: – Это всего лишь означает, что мне пора идти.
– Почему бы тому парню не сказать по-человечески, что тебе пора? Вам просто нравится чувствовать себя шпионами и общаться при помощи каких-то кодов?
– Вот тебе ещё одна мудрость на сегодня, – она шагнула ко мне поближе и наклонилась к уху. – Меньше знаешь – крепче спишь.
– Понятно, – прохладно бросила я.
Выходя, Смит оглянулась на меня, и из-за этого налетела прямо на Гарри Нортона, который как раз заходил внутрь.
– Ох, прошу прощения, Сандра, – учтиво прошелестел Гарри.
– Ничего, я сама виновата, – сказала женщина.
– Я к Лиз, меня Дэвид отправил, можно? – попросил он у неё разрешения.
Сандра, сделав приглашающий жест, пропустила парня в номер и, уходя, иронически заметила, намеренно не глядя в мою сторону:
– Надеюсь, она тебя не съест.
Нортон – как обычно, в своём духе – глянул на меня с притворной опаской и, сделав осторожный шаг, сказал:
– Эй, «малышка на миллион», тебя теперь все боятся. Штильман психует, что съёмки встали. Но прийти и узнать, как у тебя дела и как скоро ты будешь готова к работе, ему страшно. Опасается твоего апперкота.
Я, поначалу напустив на себя максимально суровый вид, не сдержалась и прыснула от смеха.
– Нет, правда, – горячо уверял меня Гарри. – Мы бросали жребий, кто к тебе пойдёт. Эта честь выпала мне. А потом я ещё полчаса стоял под дверью и не осмеливался постучать. Думал, ты с порога свалишь меня удушающим.
– Вообще-то драку развязала не я.
– Ну, слава небесам, – вскрикнул он облегчённо и, с наслаждением переигрывая, по-библейски воздел руки кверху. – Значит, ты на светлой стороне.
– Перестань, Гарри, – попыталась я погасить его оживление. – На самом деле, вся эта ситуация не такая уж и забавная.
– Ладно, – согласился он и присел рядом со мной на краешек кровати. – Раз уж меня избрали для того, чтобы разузнать, как и что будет дальше, тогда, если можешь, поведай мне, в чём дело. Ведь как бы вас ни разводили по разным углам, вам всё равно придётся работать вместе.
– Ты умеешь утешить, – мой сарказм выжал из парня смущённую улыбку. – Но предыстория нашего конфликта очень длинная. А если рассказывать кратко, то ты ничего не поймёшь.
Нортон выжидательно буравил меня взглядом.
– Что ж, – внезапно он растянулся на постели передо мной и закрыл лицо руками, – тогда будем предаваться унынию. Нас никто не может понять, – плаксивым голосом продолжал он, – нам никто не может помочь. Боже, какие мы несчастные!
– Хватит уже паясничать, – я легонько шлёпнула его по груди. – Это ужасно смотрится.
– Я всего лишь тебя пародирую, так что это ты ужасно смотришься.
– Теперь понимаю, почему тебя выперли из учителей. Ты невыносим. Если ты так разговаривал с учениками, странно, что на тебя ещё в суд не подали.
Гарри расхохотался во весь голос.
– Нет, с учениками я вёл себя ещё хуже, – сказал он.
Помолчав, я тихо промолвила:
– Джен не права, но всё-таки немного права.
– Ах, вот оно что! – его брови удивлённо подпрыгнули. – Так стало намного понятнее. Лиз, серьёзно, в чём дело? Что вы не поделили?
И я, сама не знаю, почему, начала излагать ему всё, как на духу. Я разболтала парню обо всём, что случилось со мной за эти месяцы в бункере: о мучительных творческих поисках, об Энрике и Эмили, о Джерри, о котором я к этому моменту и думать забыла, о том, как моя неприязнь к Смит переросла в уважение, о бесперспективном романе Джен и Пола и даже о замершей беременности. Гарри был благодарным слушателем; он ловил каждое моё слово и задавал вопросы, если чего-то недопонимал. Я чувствовала себя так, как, должно быть, верующий чувствует себя на исповеди: чем больше покаяний озвучивалось мною, тем легче становилось на душе.
Окончив свои откровения, я проговорила:
– Больше всего меня пугает мысль: «А вдруг я совершаю неправильный выбор?» Ведь из-за фильма, который мы сейчас снимаем, всё прочее для меня отходит на второй план. Я забиваю даже на дружбу.
– Если ты поцапалась разок с подругой, это не значит, что ты забиваешь на дружбу, – усмехнулся Нортон и вздохнул.
Парень, как и прежде, лежал на краю кровати. Я, обнимая себя за колени, сидела у его ног. Он снял очки, положил их на тумбочку и, зажмурившись, начал массировать глаза большими пальцами.
– Многие женщины, – заговорил он, – по моему мнению, не становятся великими только потому, что спотыкаются на своём пути о мужское достоинство.
Я издала короткий смешок. Гарри отнял руки от лица, взглянул на меня, слегка прищурившись, и улыбнулся, явно польщённый моей реакцией.
– Так уж случается, – продолжил он, – что некоторым людям бывает недостаточно продолжить себя в детях. Они ощущают потребность продолжить себя в чём-то ещё. Они хотят жить вечно, не только передавая свои гены потомкам, но и создавая нечто, о чём будут говорить с восхищением, скажем, через сто лет. И кто-то умеет быть многозадачным, умеет держать фокус одновременно на нескольких вещах, а кому-то это удаётся не так блестяще. И тогда приходится выбирать. Лиз, то, что во время работы многое для тебя отходит на второй план, вовсе никакое не злодеяние. Не все люди обязаны быть одинаковыми, как под линейку. У каждого свои мечты.
