Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
Естественно, я мог предложить Виктору только откровенный непредвзятый разговор. Чем дольше я смогу поддерживать диалог, тем лучше разберусь в личности этого человека. И тогда станет ясно, удалось ли мне создать правильный портрет Виктора. Я не ответил на его вопрос, сменил тему и спросил, какие женщины ему нравятся. И тогда он открылся чуть больше.
– Я маньяк, и мне нравятся молодые женщины, – написал он. – У меня скромные запросы. Мне нет дела до образования и социального статуса. Мне нужна девушка лет двадцати трех, которая умеет хорошо готовить. Молодые европейки за меня не пойдут, но, может быть, это будет индианка или чернокожая.
– Что вы собираетесь делать, выйдя из тюрьмы?
– Надеюсь вернуться в Скопин. Я слышал, что человек, который присматривал за моим домом, все запустил. Если стены еще стоят, я смогу восстановить остальное собственными руками. Силы у меня еще есть. А потом я хотел бы жениться на бедной индианке и жить с ней.
– Мне кажется, что жители города закидают ваш дом камнями, если вы приедете туда, выйдя из тюрьмы. Вряд ли в Скопине вас ждет теплый прием.
– Да, Скопин для меня – опасное место. Пожалуй, лучше будет уехать в Индию. Там хороший климат. Я смогу найти молодую девушку из бедной семьи, и она будет мне готовить. Она будет худенькой и стройной. Мне не нравится, когда у женщины грудь висит до пупка, как у коровы.
Когда Виктор сказал, что хочет уехать из России, я написал Кате и спросил, станет ли ей легче, если Виктор покинет страну. Она ответила, что он может жить где угодно, лишь бы ей никогда его не видеть. Когда мы с Виктором беседовали в следующий раз, я понял, что он обсуждал с кем-то возможность эмиграции.
– Мне сказали, что после освобождения я буду находиться под наблюдением, – написал он. – Менты будут приходить ко мне раз в неделю. Участковый всегда должен будет знать, где я нахожусь. Мне лучше поселиться в большом городе, где никто никого не знает. Может быть, мне даже понадобится телохранитель.
– Очень сомневаюсь, что надежный телохранитель захочет защищать знаменитого насильника. Кроме того, вряд ли у вас есть деньги, чтобы оплатить его услуги.
– Вот почему мы с Катей должны выступить на телевидении вместе. Мы оба разбогатеем, и нам не придется больше работать.
– Катя не хочет.
– Она меня заблокировала. Попроси ее разблокировать меня. Я сам спрошу ее.
– Она не желает общаться с вами, но почему вы не хотите, чтобы журналисты просто приехали в тюрьму и взяли у вас интервью?
– Я не могу говорить свободно, потому что нас могут услышать охранники. Если они узнают слишком много, это небезопасно.
– И что они сделают?
Виктор прочел сообщение, но не ответил. Прошла неделя, прежде чем он снова вышел на связь.
– В моей камере был обыск, – написал он. – Мне пришлось прятать телефон.
Разговор продолжался, но мне часто было трудно понять, что он хотел сказать. Иногда мы писали на разные темы, не улавливая смысл вопросов друг друга. Порой он шутил над чем-нибудь и мгновенно приходил в ярость. Он обвинял меня в том, что я поливаю его грязью, помогая Кате писать ее книгу. У Виктора явно было расщепление личности, и это делало его совершенно непредсказуемым. Мы общались уже месяца два, и тут Виктор задал вопрос, который показался мне интересным.
– Когда ты напечатаешь свою книгу, многие мужчины ее прочтут. Им захочется последовать моему примеру и сделать то же самое. Тебя это не волнует?
– Я много думал об этом, прежде чем приступить к работе над Катиной историей, – ответил я. – Во-первых, уже существуют миллионы книг и фильмов, которые могут подтолкнуть больных людей к подобным поступкам. Многие сюжеты связаны с похищением, но ни в одном из них я не встречал такой чуткой и стойкой жертвы. История Кати покажет, что вам не удалось получить того, чего вы не заслужили, не понеся наказания. Вы совершили свой поступок, чтобы избавиться от одиночества, но в результате стали еще более одиноким. Когда вы вывели Катю из подвала, чтобы познакомить со снимавшей у вас комнату студенткой, думаю, вы подсознательно хотели, чтобы вас раскрыли.
Виктор прочел мое сообщение, но не ответил. Он снова попросил меня убедить Катю поговорить с ним. Несколько дней мы говорили об этом, а потом я решил быть более откровенным.
– Я слышал, что полиция нашла в вашем доме «Камасутру», – написал я. – Катя говорила, что вы очень интересовались этой книгой и часто ее упоминали. Что она значила для вас?
– Я купил «Камасутру» много лет назад ради развлечения. В те годы подобные книги были редкостью. Я прочел несколько глав – не более тридцати страниц. Там не было ничего интересного. Похоже, ты, в отличие от меня, изучил ее куда глубже.
Трудно было понять, врет он или говорит правду. Когда я спросил, почему он выкрасил зеленую комнату именно в такой цвет, он не ответил. Потом я спросил, как он догадался найти себе помощницу. И на этот вопрос Виктор тоже не ответил. В наших разговорах многое терялось в переводе. Иногда я пересылал его сообщения своему другу Дэвиду, чтобы убедиться, что правильно понял написанное. Разговор с Виктором никак не подтверждал ни фактов его жизни, ни верности моей интерпретации его истории.
Пока мы переписывались, я сумел прочувствовать мягкую поверхность его сознания, но чувствовал, что под ней он тверд как скала. Этого мужчину было не изменить. Границ для него не существовало. Я чувствовал в Викторе человека, который, поставив себе цель, уже не отступает. Написанный мной портрет оказался чистым предположением. Теперь я видел множество различий между реальным Виктором и тем человеком, которого описал я. Реальный Виктор оказался не столь склонным к рефлексии, как человек с моего портрета. Реальный Виктор многое знал и умел учиться и работать, но интеллигентным я бы его не назвал.
Мы разговаривали накануне Нового года, и я спросил, как отмечают Новый год в тюрьме.
– Тюрьма – это ад, – написал он. – Праздники здесь отмечают символически. Нам дают отвратительную еду. Никаких овощей и фруктов.
– Я слышал, что к насильникам в тюрьме относятся плохо. Это так?
– Я занимал низшую ступень иерархии и каждый день подвергался издевательствам. Меня считали сексуальным маньяком, насильником, поэтому никто меня не защищал.
– Когда вы попали в тюрьму, ваше лицо было хорошо известно по газетам. Как другие заключенные на это реагировали?
– Меня несколько раз жестоко избили, потом изнасиловали всей камерой. Администрация тюрьмы закрыла на это глаза. После избиения и изнасилования такие заключенные, как я, оказываются на низшей ступени. Мы выполняем самую тяжелую и грязную работу. Туалеты моем только мы. Мы едим из отдельной посуды за отдельными столами. Если мы не выполним чьего-то желания, нас могут избить. Желание может быть любым, даже сексуальным. Твоим читателям понравится, что маньяк-чудовище расплатился за свои поступки.
Мои разговоры с Виктором длились четыре месяца. Представленный здесь диалог – это краткая выжимка из этих разговоров. Поняв, что я не собираюсь посылать ему деньги, помогать связаться с Катей или восстановить его доброе имя, Виктор прекратил переписку. Он отправил мне злое сообщение и заблокировал меня. Поняв, что он сделал, я был просто счастлив. Ведь блокировка со стороны Виктора Мохова – это скорее комплимент, чем наказание.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
