Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
«Никто не мог отрицать, что она, буквально усыпанная огромными бриллиантами, выглядела впечатляюще: диадема, ожерелье, серьги, огромный палатинский крест на груди, браслеты от запястий до локтей поверх замшевых перчаток и броши везде, где для них было место. Украшенная потрясающими драгоценностями, окруженная всеми возможными внешними атрибутами, она самим своим поведением излучала чувство собственного превосходства. Она была тореадором на своей арене, божеством в своем храме, причиной и центром представления».
Но никто не хотел жениться на ней. «Не думаю, что леди Монтдор можно было назвать красивой или со вкусом одетой, – пишет Митфорд, – она была стара, и все тут». По правде говоря, целью такого рода демонстрации является не привлечение партнера, а буквально ослепление, внушение благоговейного трепета и обращение на себя особого внимания. Это сродни флирту или тому, как мальчики-прислужники суетятся вокруг языческого идола. «Серьезные драгоценности» могут сделать немолодую уже женщину центром всеобщего внимания, но они лишь скрывают печальную правду о том, что другая, более ценная красота увяла.
Расточительное потребление может оказаться опасным даже для молодых и красивых. В более раннюю и невинную эпоху Консуэла Вандербильт гостила в Hotel de Paris. Вскоре она обнаружила, что ее общение с мужчинами, ужинавшими в компании красивых женщин, было нежелательным, хотя некоторые из этих мужчин просили ее руки несколькими месяцами ранее. Вандербильт, в высшей степени рассудительная и настойчивая особа, добилась разъяснений от своего упрямого мужа герцога Мальборо: красивые женщины были куртизанками, или, если пользоваться менее возвышенным современным термином, проститутками. Вандербильт стала свидетельницей жестокой конкуренции между двумя такими женщинами. «Красотка» Отеро была «темноволосой пылкой молодой женщиной, в жилах которой текла смесь греческой и цыганской крови. Она всегда ярко одевалась, чтобы подчеркнуть великолепную фигуру». Лиан Пуже была «очаровательна» и более утонченна.
В своей дуэли они использовали то простое оружие, которое было главной наградой куртизанок как тогда, так и теперь.
«Ради них тратились и проигрывались целые состояния, а размер ставок зависел от сравнительной стоимости их драгоценностей, – пишет Вандербильт, – поэтому неудивительно, что Отеро бросила вызов сопернице, появившись в казино украшенной с ног до головы бесценными сокровищами. Это было ослепительное зрелище».
Demi-monde щебетал о том, чем на это сможет ответить Пуже. Та, понимая, что меньшими средствами можно добиться большего, появилась следующей ночью в простом белом платье без единого украшения, которое могло бы отвлечь внимание от ее фигуры «группы D без изъянов». А дабы усилить эффект, она взяла с собой достаточно драгоценностей, чтобы превратить в ничто вычурную демонстрацию Отеро, но надела их на свою служанку. «Стремясь превзойти соперницу, Отеро пожертвовала вкусом и выставила себя на посмешище», – заключила Вандербильт. Мораль этой истории о расточительном потреблении очевидна. Умная и осторожная Лиан Пуже стала гранд-дамой, выйдя замуж за румынского князя. Отеро проиграла все свое состояние и умерла в бедности.
Недемонстративное потребление
Искусство быть богатым заключается не в демонстративном потреблении, а в недемонстративном потреблении. Чтобы воздать должное Веблену, это можно назвать замаскированным демонстративным потреблением. Здесь мы выходим за рамки естественной истории как таковой и вступаем в зону постоянной борьбы природы и культуры. Нашим естественным порывом является желание показать себя во всей красе, как павлин показывает свое великолепное оперение: посмотрите на мои бриллианты, посмотрите на моего Дега, посмотрите на меня. Вандербильт, например, честно призналась, что завидует куртизанкам. Ей казалось несправедливым то, что «приличная женщина, как говорится», не должна выставлять напоказ свою красоту:
«Любая несдержанность во внешнем виде считалась безвкусицей, и ни одна хорошо воспитанная женщина не могла позволить себе выглядеть соблазнительно, по крайней мере в обществе».
Вандербильт, дочь коммодора, была представительницей богатой семьи уже в третьем поколении и прекрасно понимала, даже если ей это не нравилось, что «излишек украшений тут же низвел бы вас до дам полусвета». И все же ей приходилось бороться со своим инстинктивным желанием покрасоваться.
Эта борьба оказывается гораздо более трудной для нуворишей, которые наконец-то дорвались до больших денег и хотят, чтобы все об этом узнали. «Они начинают покупать с огромным, потрясающим азартом», – писал Герберт Уэллс в 1909 году в романе «Тоно Бенге». Об одном из персонажей он добавляет:
«Он стал неудержимо сорить деньгами и скупать с неистовой страстью… так яростно, словно его мятущийся дух стремился выразить себя в этом; он покупал, приводя всех нас в изумление и ужас; он покупал crescendo, покупал fortissimo, con molto expressions V».
Нувориши накапливают драгоценности, автомобили, квартиры и загородные дома, а также обслуживающий персонал. «Они уходят в это с головой, как другие уходят в работу, – писал Уэллс. – Они говорят, думают и мечтают о собственности – это их классовый признак». Но в конце концов они понимают, что если цель – приобретение статуса, а не просто имущества, то они, вероятно, выбирают не те вещи.
«В 1981 году я купил „роллс-ройс“. Я хотел, чтобы весь мир узнал о моем успехе, – признался недавно адвокат Алан Грабман. – А в 1990 году мой близкий друг Дэвид Геффен сказал: „Знаешь, Алан, тебе не стоит ездить на ‚роллс-ройсеʻ. Пожалуйста, избавься от этой машины“. У меня на лбу как будто замигала неоновая надпись: НУВОРИШ».
Теперь даже сам Грабман понимает, что «роллс-ройс» был «полусветским» украшением.
Не совсем понятно, почему человеческая культура развивалась в этом направлении, от естественного стремления покрасоваться к более скромному поведению. В случае Консуэлы Вандербильт одним из факторов была опека партнера. Как мусульманин, заставляющий своих женщин носить чадру, богатый муж времен Вандербильт желал уменьшить соблазнительность своей жены для окружающих, чтобы свести к минимуму ее шансы на супружескую измену. Таким образом он приобретал дополнительную уверенность в отцовстве своих детей и мог с легким сердцем отправляться к блестящим побрякушкам своей куртизанки в Монте-Карло.
Безопасность в широком смысле также призывает к недемонстративному потреблению. Красивые женщины привлекают плейбоев, а люди, выставляющие напоказ свое богатство, рискуют стать жертвами воров, похитителей, сатириков, фандрайзеров и ворчащих внимательных священников. Женщина, надевающая наряд от Жан-Поля Готье в каком-нибудь Кларксбурге, может по меньшей мере столкнуться с негодованием или (что, возможно, даже хуже) просто с непониманием соседей. Поэтому богатые часто практикуют двойную стратегию выживания. С одной стороны, они придерживаются модели недемонстративного потребления в родных краях, где они разбогатели, а с другой – посещают клубы, совершают «выходы в свет» или отправляются на отдых в анклавы псевдовидов, где приемлема более яркая самореклама.
Сходная стратегия маскировки и демонстрации встречается и в природе. Например, некоторые имеющие красивые узоры бабочки и мотыльки маскируются под кусочки коры или сухие листья, а другие (вот уж подлинная скромность) виды так и вовсе притворяются птичьим пометом, чтобы их не обнаружили хищники. Есть мотыльки, которые демонстрируют яркую раскраску крыльев только для того, чтобы напугать хищников, и бабочки, которые показывают свои настоящие цвета только в окружении себе подобных. Они «включают» свои прелести лишь тогда, когда есть шанс привлечь желанного партнера. Они посылают сигналы, понятные только «посвященным». Так, самки мотыльков не раскрывают своих любовных намерений перед грязной толпой. Вместо этого они источают тонкий аромат, который улавливают лишь самцы их вида. Сложные антенны самцов, имеющие 1700 волосков-рецепторов, очень чувствительны к таким намекам. Самка же, в свою очередь, выявляет достойного спутника по мелким нюансам издаваемого им запаха.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
