Образ жизни представительниц образованных классов, особенно в городах, стал разительно отличаться от образа жизни крестьянок. Тем не менее нельзя не признать, что изменения и преобразования, коснувшиеся «благородного сословия», сказались и на повседневной жизни женщин из трудовых слоев общества. Правда, проявились они, по сравнению с привилегированными верхами, с некоторым опозданием — примерно к концу рассматриваемого нами периода, в 10-е гг. XIX в. К этому времени стали более явственно заметны перемены, связанные и с бракоразводными процессами.
Традиционное отношение к браку как к нерасторжимому семейному союзу претерпело эрозию: об этом говорит и рост числа прошений о разводе (в том числе написанных женщинами), и увеличение положительных решений по ним, и появившаяся терпимость по отношению к разводам в общественном мнении, и большая — по сравнению с предыдущими веками — распространенность разводов в непривилегированных сословиях, в том числе по причине длительного отстутвия супруга.
При чтении некоторых разводных писем, написанных крестьянками, а тем более обиженными дворянками, может возникнуть впечатление, что в те времена на востоке Европы набирала обороты эмансипация женщин. Но это иллюзия. Инициаторами развода в России XVIII–XIX вв. выступали преимущественно мужчины, рассчитывавшие избавиться от старых жен, удержав в то же время их приданое. В подавляющем большинстве бракоразводных дел женщины выступали как страдающая сторона. Тем не менее именно XVIII в. родил в России женщину Нового времени. «Российский матриархат», продолжавшийся с 1725 по 1796 год, то есть почти три четверти века, когда страной управляли почти исключительно женщины, был подготовлен и основан на тех изменениях в повседневном быту и частной жизни россиянок, которые произошли после петровских реформ.
Заключение
Характер частной жизни русской женщины своеобразно соотносится с особенностями эпох. С одной стороны, женщины с их напряженной эмоциональностью, всегда живо и непосредственно впитывали любые новшества, обгоняя подчас свое время. В этом смысле частная жизнь женщины, особенности ее повседневности чутко и точно отражали различные изменения — в частности, в духовной жизни общества. С другой стороны, частная жизнь женщины неизменно отражала и прямо противоположные свойства женского характера. Женщина — невеста, жена, мать, хозяйка дома — всегда была крепко связана с вневременными свойствами человека, с тем, что шире и глубже событийных отпечатков эпохи. И в этом смысле статус женщины в семье, взгляды на ее место и роль в обществе, особенности ее собственного мировосприятия отражали не новое, но традиционное, а зачастую и консервативное. Взаимозависимость частной жизни женщин и культуры эпохи была, таким образом, противоречивой, неоднозначной и, можно сказать, гибкой.
Анализ частной жизни и повседневного быта женщины в период становления русской государственности (X–XI вв.), ее развития (XII–XV вв.), формирования автократической системы (XVI–XVII вв.), а также в эпоху «европеизации» (XVIII — начало XIX в.) приблизил нас к пониманию своеобразия общественной мысли и культуры допетровской России, истории развития духовности, пролил свет на влияния, которые перечисленные эпохи оказывали на женский характер, на отношение к женщине в обществе.
Женский мир доиндустриальной эпохи весьма отличен от мужского. Женщины — за исключением некоторых, особенно деятельных и социально амбициозных представительниц царского и великокняжеских домов — были ограничены в возможностях проявлять свои таланты, особенно в таких сферах, как администрирование, внешняя политика, экономическое управление. «Прекрасный пол» был полностью исключен и из сферы военного дела. Однако женщины опосредованно влияли на сферы мужского господства, воодушевляя мужей, отцов, сыновей, братьев на различные поступки, обсуждая их успехи и неудачи на службе. Иногда они прямо вмешивались «не в свои», мужские дела. Такое вмешательство способствовало взаимопроникновению частной и публичной сфер, их «перетекание» друг в друга, «меняло окраску» событий и явлений, превращало факты жизни общественной — в факты жизни индивидуальной, частной, и наоборот. В сфере же непубличной — дома, в семье, где формировались эмоциональные связи и отношения, рождались и воспитывались дети, где в доиндустриальную эпоху производились и распределялись предметы первой необходимости, — женщины играли первостепенную роль.
Родственники (близкие и далекие), воспитатели и няни, слуги, соседи, «отцы духовные», друзья — вот тот круг, который определял и ограничивал пространство частной жизни женщины. Отношения с мужчинами в процессе выбора брачного партнера, в повседневном быту, ежедневном и праздничном общении, в работе и на досуге, «взаимопритяжения» в интимной сфере, супружество и его оттенки оказывали более или менее равнозначное влияние на частную жизнь женщин всех социальных слоев. Впрочем, и межличностные контакты вне семьи также создавали особое, трудно локализуемое в материальном мире пространство отношений и связей, отделенных от публичной сферы.
Реконструкция частной жизни женщин стала возможной благодаря сопоставлению документальных, фольклорных, литературных (светских и церковных) памятников со свидетельствами источников личного происхождения — письмами и мемуарами. Она позволила представить «идеал» и «реальность», которая этот идеал «проверяла» и одновременно формировала.
К концу XVIII в. определяющим в содержании частной жизни женщины в любой семье, любого социального слоя стало стремление быть необходимой, нужной, полезной для всех близких (от мужа и детей до соседей и любовников), подчас даже служить своеобразным «оберегом», хранительницей семейных устоев. Отчасти это стремление стимулировалось идеей взаимных обязательств, которые навязывались установлениями обычного и писаного права. Но все-таки в большей мере женщины — матери, жены, сестры, дочери, любимые — становились вторым «я» для своих близких по зову сердца, по добровольной, эмоционально обусловленной потребности.
В ранние эпохи — в X–XV вв. — такой эмоционально обусловленной потребности у женщин не существовало. Хотя, как показывают источники, присутствие самой сферы личного обособления — частного, интимного, сокровенного в мыслях, чувствовании и в поведении — характерно уже для эпохи Средневековья. Анализ женской повседневности показал, что супругам и матерям, сестрам и бабушкам постоянно приходилось принимать решения: как реагировать на просьбы близких, как строить отношения с родственниками, как находить своего единственного, «суженого», как называть любимое «чадо» и т. д. Разумеется, на все эти случаи жизни имелись рекомендации обычаев и законов. Однако в частной сфере предписания их не всегда были жесткими, и потому возникали возможности для совершения необычного поступка. Различные по типам и видам исторические источники позволяют утверждать, что все факты принятия женщинами решений — от важнейших, способных определить дальнейшую судьбу (замужество) до мелких, повседневных, малозаметных в своей мимолетности и потому лишь вскользь упомянутых — безусловно значимы для исследователя частной сферы. Были среди них такие, что совпадали с «нормой», с этической системой, и — особенно! — такие, что выступали за ее рамки, являясь отклонениями от общепринятого. Они-то и меняли привычное, «взрывая» его.
