Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 157
Ольга Александровна всегда открыто признавала, что Распутин ей никогда не нравился, он был «примитивным», «неотесанным», пренебрегал внешними проявлениями придворного этикета, обращаясь к императорской семье неофициально на «ты» вместо «вы», и часто называл Николая и Александру «папа и мама». Ее приводила в замешательство беспредельная фамильярность Распутина, такое поведение казалось ей назойливым и дерзким, а также, вероятно, с пугающими намеками сексуально‑интимного характера.
И так думали многие. Где бы ни появлялся Григорий Распутин, везде вспыхивали разногласия по поводу отношения к нему. Он по‑прежнему является одной из самых обсуждаемых персон периода конца русского самодержавия. О нем делались самые сенсационные и самые противоречивые заявления. Английский романист, автор книг о путешествиях Карл Эрик Бекхофер, который встречался с Распутиным, вспоминал: «До того как я приехал в Россию и во время моего пребывания там я никак не мог согласовать между собой хоть пару отзывов о нем разных людей». Как показалось Бекхоферу, то, насколько тот или иной респондент клеймил злодейство Распутина, «в значительной мере зависело от степени политического либерализма говорящего»[415]. Отчасти это было обусловлено, конечно, самой личностью Распутина, которая была по своей сути глубоко противоречива. В зависимости от того, с кем он имел дело, со своим приверженцем или противником, Распутин мог быть либо благочестивым, мягким и доброжелательным, либо, ровно наоборот, распущенным, жестоким и отталкивающим. Кем же он был в действительности: «чувственным лицемером» или «чудотворцем‑мистиком»?[416] Вот уже 100 лет, как историки безуспешно пытаются прийти к единому мнению на этот счет.
Совершенно ясно, что будучи человеком глубоко религиозным, Распутин оставался при этом весьма хитрым и расчетливым авантюристом, а свои сексуальные аппетиты он даже и не пытался скрывать. Приехав в столицу на рубеже веков, он обходил салоны Санкт‑Петербурга, в которых сильны были декадентские веяния, потворствуя богатым светским дамам, пристрастившимся к модному тогда культу духовного исцеления, столоверчению и восточному мистицизму, и вербовал себе среди них поклонниц и последовательниц. Недоброжелателям легко было высмеивать внешность Распутина, который всегда ходил в крестьянской рубахе навыпуск, в сапогах, был человеком крепкого телосложения, с длинными жирноватыми черными волосами и бородой, с крупными выпяченными губами.
Однако нельзя отрицать удивительной силы его личности: звучный голос Распутина воздействовал гипнотически, знаменитые синие глаза (усилием воли он, вероятно, мог заставить расширяться зрачки) придавали ему вид ветхозаветного пророка. Распутин сознательно и умело пользовался театральным воздействием этих способностей и особенностей, которыми он оказался наделен, а непривычный в разговорной речи старославянский язык православного богослужения, на котором Распутин говорил, лишь усиливал его странный, не от мира сего, образ. Непристойные сплетни, которые о нем ходили, похоже, не отталкивали его верных последователей. Их по‑прежнему привлекал его необъяснимый дар исцеления, не оставлявший никакого сомнения в том, что Распутин имел сильное воздействие на больных. В 1907 году впечатлительная Анна Вырубова стала его ярой поклонницей и регулярно приглашала его в гости в свой маленький домик неподалеку от Александровского дворца.
Царице, которая сама воочию убедилась в целительских возможностях Распутина, оказавшего действенную помощь ее сыну, отчаянно хотелось верить в необъяснимый дар этого святого человека. Когда вся традиционная медицина оказалась бессильна, царица ухватилась за него как утопающий за соломинку. Распутин не старался внушить царице завышенные представления о своих целительных силах или их действенности. Ему не платили за его услуги (Распутин как‑то пожаловался Лили Ден, что ему «даже расходы на извозчика не оплатили ни разу», хотя время от времени он получал щедрые подарки от Николая и Александры, в том числе рубахи ручной вышивки)[417]. Для Распутина исцеление было просто результатом беззаветной веры и силы молитвы. И эти же два великих оружия в арсенале истинного христианина — вера и молитва — лежали в основе религиозных принципов Александры. Она назвала Григория «наш друг», видя в нем не только спасителя ее сына, но нечто большее: святого человека и провидца. Душе Александры была очень созвучна христианская мудрость и простота его проповеди: «Человек должен жить, чтобы славить Бога… не прося ничего, отдавая все»[418]. Это был обычный человек из народа, простой мужик, важный посредник между ней и Николаем — как матушкой и батюшкой — и русским народом[419]. Во времена, когда вокруг себя они видели только опасность, Николай и Александра почувствовали, что они наконец встретили того, кому можно по‑настоящему доверять.
Тем не менее, никаких иллюзий относительно сластолюбивого характера Распутина у них не было. О нем ходили в городе самые невероятные сплетни, и возлагать на этого человека все свои надежды они не могли во избежание скандала. И Александра попросила Николая Саблина, одного из самых надежных друзей для них с Николаем, который был также очень дружен и с их детьми, побывать у Распутина в Санкт‑Петербурге, чтобы узнать о нем побольше. Саблину тогда еще ничего не было известно о Распутине, императрица лишь сказала ему, что Распутин «набожный и мудрый, простой русский мужик». С этим Саблин к нему и направился[420]. Внешний вид Распутина показался ему отвратительным, а поведение обескураживающим. Однако Григорий увлеченно поговорил с Саблиным об императорской семье, религии и о Боге, и, как и все остальные, Саблин признал, что было нечто притягательное в светлых, глубоко посаженных глазах Распутина. Он почувствовал, что Распутину очень хотелось снискать расположение императорской семьи, что он, несомненно, уже хвастается своим знакомством с такими людьми. Саблин потребовал, чтобы Распутин никогда не просил у царя аудиенции, в ответ на что тот проворчал: «Когда я им нужен, чтобы помолиться за царевича, они вызывают меня, когда я им не нужен — не вызывают!»[421]
После нескольких встреч с Распутиным Саблину не оставалось ничего другого, как признаться царице, что впечатление у него сложилось негативное. Александра отказалась воспринимать такую точку зрения. «Вы не можете его понять, потому что вы так далеки от подобных людей, — ответила она упрямо. — Но даже если ваше мнение правильно, значит, на то Божья воля, чтобы так было»[422]. Ее собственное мнение обо всем этом: Бог пожелал, чтобы они повстречали Григория, равно как по Божьему повелению он должен сносить всеобщее презрение и хулу. То был крест, который Григорию суждено было нести, так же как страдания Алексея были ее наказанием за то, что она передала ему гемофилию. Поддерживая дружеские отношения с таким изгоем, как Григорий, она искренне верила, что его божественность поможет ему подняться выше клеветы и, что еще важнее, он будет поддерживать жизнь ее дорогого мальчика.
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 157
