— И денег привезла! Небось, все, что дома было, отдали. Святые люди!
— Да бог с ними, с деньгами. Мама так решила. Для внуков. Пусть!
— Ну что ж. Пусть так. А я тебе для вас передам. От меня.
— Что ты? Не надо.
— Еще как надо! Что бы такое маме купить? Посоветуешь?
— Не знаю.
— Ну, подумай, время еще есть.
Они проговорили с Гришей до обеда. За домом Эммы Витальевны была хорошенькая беседка. Они перебрались туда, Гриша открыл бутылку «Киндзмараули», и разговор продолжился. Марина не помнила, когда еще ей приходилось так душевно и спокойно говорить с братом. Он был старше ее почти на пятнадцать лет. После восьмого класса поступил в мореходку, Марина тогда только родилась. Для нее старший брат существовал в звонках, письмах, фотографиях, изредка он приезжал. Гриша был большой, как взрослый, но она могла говорить ему «ты». Он всегда привозил ей игрушки и книжки, водил в зоопарк, в цирк. Она гордо шагала рядом, держа брата за руку, а прохожие думали, что он ее папа. Однажды пожилая женщина в метро так и сказала: «Какой молодой папа». Они тогда смеялись всю дорогу. Марине было лет шесть, а Гриша был в парадной морской форме, с кортиком. Она уже знала, что кортики носят морские офицеры, и страшно гордилась Гришей. Только у нее одной во дворе был такой красивый взрослый брат, да еще и военный моряк. Принимая во внимание это обстоятельство, во дворе ее уважали и не таскали за косы, как других девчонок. Из разных плаваний Гриша привозил ей куклы. Таких кукол не было ни у кого: все заграничные, в красивых платьях. Некоторые куклы даже говорили, а одна, самая большая, и говорила, и ходила! Женившись, Гриша стал приезжать реже. И приезжал больше с семьей, сначала с маленьким Мишей, потом с двумя детьми. Марина любила племянников, но ей теперь не хватало того брата, который безраздельно принадлежал ей одной, пусть даже всего неделю. Может, из детской ревности, но Люда ей не понравилась, хотя тогда она не была такой толстой. Бабушке Вале она тоже не понравилась. Она назвала ее «клушей» и тихо добавила: «Бедный мальчик». Бабушка любила Гришу. Иногда Марине казалось, даже больше, чем ее, родную внучку. Но она не обижалась — Гришу нельзя было не любить.
Вино было уже выпито. Строгая Эмма Витальевна накрывала к обеду. У этой пожилой вдовы профессора, наполовину немки, все было в таком идеальном порядке, что даже цветы на грядке, казалось, росли строго по линии вверх, послушно и правильно. Но Грише нравились этот дом, опрятность вдовы. Он снимал у нее комнату в прошлый приезд, когда уже решил разводиться. И снова остановился здесь. Он хорошо платил и был у хозяйки на полном пансионе: с трехразовым питанием.
— Ты не хочешь рассказать мне о своем новом знакомом? — лукаво сощурил глаза брат.
— Не знаю, что рассказывать, — смутилась Марина. — Мы только вчера познакомились. Мне тоже раньше казалось, что так не бывает: так хорошо и так быстро.
— Настоящая любовь только так и приходит. Сразу и навсегда. Кто он?
— Тоже бывший моряк. Вернее, пока моряк. Скоро он уходит в море. Но в последний раз.
— Все мы так говорим: в последний раз. Море тяжело бросить.
— Он не очень любит морскую службу. Просто в семье у них все мужчины моряки. А он хочет чего-то другого.
— Понятно.
— Кстати, его родственники живут рядом с твоей хозяйкой. И даже знакомы с ней.
— О? Надо навести справки!
— Ничего не надо, Гриш. Ты прости, но мне пора бежать. Меня ждут.
— А обед?
— Я не хочу обедать. Попрощайся за меня с Эммой Витальевной. Пока! — Она чмокнула брата в щеку и побежала к калитке.
— Эй, погоди! — окликнул ее Гриша. — Ты когда уезжаешь?
— Завтра вечером!
— В котором часу?
— В половине десятого.
— К обеду я приеду с детьми повидаться и тебя провожу. Заодно маме подарок купим.
— Договорились!
Это она уже крикнула с улицы. Настроение было такое, что хотелось на крыльях лететь! У дома Роминого деда она замедлила шаг. Калитка была приоткрыта. Роман сидел на ступеньках. Почувствовав ее приближение, он повернул голову. Увидел ее, вскочил, лицо его осветилось улыбкой. И Марина почувствовала, как и ее лицо расплывается в улыбке, а губы растягиваются до ушей.
— Привет, — сказал он, подходя. — Я тебя ждал. Пойдем.
Он привычно обнял ее за плечи. Но не успели они сделать и двух шагов, как их окликнули.
— Вы куда? А обедать? — В калитке стояла его мама.
— Мам, мы пойдем.
— Только после обеда, — не терпящим возражений тоном ответила мама. — Давайте за стол. У меня все готово.
Она все-таки забежала к Люде. Правда, уже поздно вечером и лишь для того, чтобы переодеться. Та ревниво следила за ней взглядом, пока она, наскоро приняв душ, переоделась и, захватив зонт, умчалась, бросив на ходу:
— Завтра перед отъездом забегу за вещами.
Марина торопилась. Во дворе ее ждал Рома, к тому же начался дождь. Людка, конечно, возмутится таким невниманием, но она не обязана перед ней отчитываться. Все, что ей поручили, Марина выполнила. Но вытирать Людке сопли она не будет. Не деньги той нужны, а Гриша. А этого она ей дать не может. Да и не хочет. Брат наконец-то счастлив. А с той ли женщиной, с другой ли — какая разница. Может, это и жестоко так считать, но Марину никто не спешил успокаивать, когда муж бросил. Родители — понятное дело, но больше никто. Одна подруга даже заявила: сама, мол, виновата. А теперь она, как и брат, наконец-то счастлива и хочет успеть насладиться этим счастьем. У нее всего-то и осталось чуть больше суток.
После обеда у Роминых родителей они поехали в Пушкино. Обед прошел весело. Марина уже не вела себя так скованно. Адмирал шутливо ухаживал за ней и называл внучкой. Мама смеялась. Даже отец повеселел и рассказал пару старых флотских анекдотов. Марине он теперь не казался таким грозным, но все же его присутствие тревожило ее, тогда как другие члены семьи совершенно не смущали. На прощание дед и мама Романа расцеловали ее, а отец пожал руку. Мама всучила им с собой большой пакет еды, и Роману пришлось носиться с ним по всему Пушкину, пока они не проголодались и не устроили себе пикник в парке. Два раза они попали под дождь и к вечеру вернулись в Питер.
Роман жил на Васильевском острове. И они, заехав сначала к Люде, отправились к нему передохнуть. Они заранее решили погулять ночью по самой старой части Питера. Это была мечта Марины — увидеть, как разводят мосты, побродить по городу во время белых ночей. Приехав, она сразу узнала, что есть такая ночная экскурсия: автобусом или на катере. Будь она одна, то предпочла бы автобусную экскурсию. Она заканчивалась в половине шестого утра, а с шести уже начинало работать метро. Водная прогулка по Неве и каналам длилась всего два часа. Значит, потом останется время погулять до той поры, когда мосты снова сведут и они смогут вернуться на Васильевский остров. Это было так здорово и интересно! Никогда еще ее жизнь не была такой яркой, такой наполненной. Все происходило легко, само собой и именно так, как ей хотелось. Словно кто-то там наверху решил ее побаловать.
