Этот город нравился Полу куда больше прежнего Шанхая – тоскливого и однообразного, одетого сплошь в серо‑синие мундиры эпохи Мао. Беспокойный, суетящийся, полный энергии и жизни, он напоминал Полу Нью‑Йорк его молодости. Или Гонконг семидесятых годов – времени, когда город еще не потерял своего лица и не превратился в огромный бизнес‑центр из стекла и бетона, с искусственным, кондиционированным воздухом. В Гонконге его молодости стояли вот такие же человеческие запахи.
«У тебя вечный любовный голод», – говорила Кристина пару недель назад.
«Вероятно, она просто неудачно выразилась», – думал теперь Пол. То, что гнало его по этим пестрым улицам после трех лет отшельничества на Ламме, было бы правильнее назвать голодом жизни.
* * *
В отеле Пол первым делом позвонил Кристине. В последние дни ему все трудней было объяснять ей свое затянувшееся пребывание в Гонконге. В четверг она вообще не пожелала выслушать его отчет о результатах лабораторной проверки проб воды и выводах, которые из них напрашиваются. Вчера Пол пытался рассказать ей о визите врача из Шанхая и о том, что при других обстоятельствах у больной, возможно, был бы шанс если не поправиться, то хоть как‑то улучшить свое состояние. И главное – о том, что брат Кристины попросил его задержаться в Китае еще на несколько дней.
Пол сразу заметил, что с Кристиной что‑то не так.
– Ты устала?
– Нет, я больна.
– Что с тобой? – Пол старался говорить как можно спокойнее.
– Совсем не могу спать, вот уже почти неделю. Сил просто не осталось.
– Ты была у врача?
– Да, не далее как вчера. И еще один раз до того.
– Но ты ничего не рассказывала, – с упреком заметил Пол.
– Не хотела тебя пугать, – ответила Кристина и замолчала.
– Ты еще здесь? – забеспокоился Пол. – Что… что сказал врач?
К сожалению, вынужден вам сообщить…
– Кристина! – закричал он. – Говори же!
– Ничего такого, о чем тебе следовало бы так беспокоиться. Я должна щадить себя. Меньше работать. Это все.
– Они брали у тебя кровь?
– Да, конечно.
– Все в норме?
– Да, Пол, все анализы в норме.
– Нет ли у тебя синих пятен на коже?
У Джастина они появились задолго до постановки диагноза, но ни Пол, ни Мередит не придали им никакого значения. Кто станет волноваться из‑за синяков на руках мальчика? А они оказались первыми предвестниками смерти.
– Нет у меня никаких пятен.
– А кровь из носа не течет?
– Не волнуйся так, я тебя умоляю… Успеешь еще, когда вернешься. – Последнюю фразу она произнесла с явным намеком.
– Я постараюсь как можно скорее! – закричал Пол в трубку. – Думаю, в понедельник, первым же самолетом.
– Правда?
– Обещаю.
– Я скучаю по тебе.
– Я по тебе тоже.
Она злилась, Пол чувствовал это по голосу.
* * *
Инь‑Инь приехала с подарками: коробочкой лучшего зеленого чая и записью скрипичного концерта Шуберта в ее исполнении. Она выспалась, была в отличном настроении и не скрывала радости от встречи с Полом. Они пересекли Сучжоу и быстро пошли по набережной Вайтань, в самом конце которой располагалось адвокатское бюро господина Чэня.
Спустя двадцать минут Инь‑Инь с Полом уже стояли у подъезда дома номер два – белого особняка в неоклассическом стиле постройки начала XX века, когда‑то составлявшего гордость Шанхая. Скромная медная табличка на двери удостоверяла, что они прибыли по нужному адресу. Пол и Инь‑Инь поднялись по лестнице на четвертый этаж, где их уже поджидал господин Чэнь – высокий мужчина, ростом с Пола, но крепче. Его импозантный вид удивил Пола. В элегантном черном костюме, белой рубашке, блестящих черных ботинках и круглых очках он походил скорее на адвоката с Уолл‑стрит. К тому же, судя по выправке, нередко заглядывал в тренажерный зал.
Адвокат повел гостей по длинному коридору, мимо множества дверей, за которыми пустовали офисы и кабинеты. По случаю воскресенья в здании никого не было.
Из окна бюро господина Чэня открывался великолепный вид на реку. Сама обстановка напомнила Полу кабинет одного английского адвоката в Гонконге: письменный стол красного дерева, кожаное кресло и уголок для отдыха с двумя уютными диванами. В них и расположились Пол и Инь‑Инь, не дожидаясь приглашения хозяина.
– Так, так… – начал он, – значит, вас прислал Гао? Как он?
Инь‑Инь молчала. Они условились, что первым будет говорить Пол. Но, похоже, и ему начать оказалось не так просто. Вблизи адвокат выглядел не таким надменным, и голос его звучал гораздо приветливее, чем по телефону. Тем не менее Полу стало не по себе. Он увидел в Чэне одного из тех адвокатов, которые ничего не спрашивают просто так. Каждая его фраза таила ловушку. Им с Инь‑Инь следовало соблюдать предельную осторожность.
– Хорошо, насколько я могу судить, – уклончиво ответил Пол на вопрос господина Чэня.
– Все так же шлепает босиком?
– Да.
– Откуда вы вообще его знаете?
– Нам его рекомендовал один хороший друг.
– И зачем он послал вас ко мне? – Адвокат так и впился глазами в Пола.
– Потому что считает, что вы сможете нам помочь. Так он сказал, по крайней мере.
– Гм… Должно быть, у вас интересное дело. Ну давайте выкладывайте…
Пол приступил к рассказу. Стоило ему, однако, произнести «Саньлитунь» и «ртуть», как господин Чэнь оборвал его на полуслове.
– Как насчет небольшой прогулки по набережной? – предложил он и поднялся с места. – Только прошу вас, никаких мобильников. Вещи тоже оставьте здесь. Мы скоро вернемся.
Ни слова не говоря, Пол и Инь‑Инь следом за Чэнем вышли из кабинета. Так же молча спустились в лифте, пересекли набережную и не спеша пошли вдоль реки в направлении отеля «Мир». На набережной толпились туристы, которых подзывал размахивающий флажком гид, родители выгуливали детей, тыча пальцем в величественное здание небоскреба в Пудуне. Гости из провинции, узнаваемые по унылым серым костюмам и характерной обуви, позировали на фоне высотных зданий. Между ними шныряли торговцы с пластиковыми игрушками, засахаренными фруктами и лотерейными билетами. Лучшего места для переговоров было не найти.
Небольшой караван моторных лодок плыл вверх по течению. Корабельный гудок заставил Инь‑Инь вздрогнуть.
– Ну а теперь вы в спокойной обстановке расскажите мне, что произошло, – неожиданно попросил господин Чэнь.
Когда Пол закончил, адвокат подвел их с Инь‑Инь к ближайшей свободной скамейке и жестом предложил сесть.
