Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
Историк Алан Мурхед пишет: «По ночам кофейни полны торжествующих, буйных немцев… Штабные машины, разрисованные кайзеровскими орлами, разъезжают улицами, выставляя себя напоказ, а энверовское военное министерство все больше становится похожим на германский военный штаб.
Унылый каламбур пронесся по иностранной колонии: «Deutschland liber Allah» («Германия превыше Аллаха»). Наконец опомнились срочно вернувшийся из отпуска сэр Луи Маллет и другие послы Антанты. На их протесты им с улыбкой объяснили, что пришедшие корабли теперь турецкие, а их экипажи укомплектованы немцами, так как лучшие моряки отправлены в Англию получать новые линкоры. Те самые, которых турки так и не дождались! Ситуация накалялась.
Немцы 11 октября окончательно развеивают сомнения Энвера, пообещав заем в 100 миллионов франков. 26 октября прибыла первая партия золота. Энвер окончательно ставит на Берлин! Пока правительство медлит, военный министр проводит консультации с контр–адмиралом Сушоном Турция полностью отдает себя в руки Германии и с получением первых слитков золота закрывает Проливы. Сотни пароходов, скопившихся по разные стороны Босфора, вынуждены развернуться и уйти домой. Теперь Россия отрезана от союзников окончательно! Сушон выводит турецкий флот в море на маневры, Энвер нервничает, министр внутренних дел Талаат все чаще пропадает в ресторанах… Войны боится, хотя первый шаг сделан. В Лондоне полным ходом идет трибунал над Милном, адмирал Фишер и молодой Черчилль прикидывают, можно ли взять Константинополь с моря, пробиваясь к русским, а на «Гебене» ждут сигнала. Энвер (не Сушон!) решается и передает контр–адмиралу секретный пакет…
27 октября турецкие корабли выбрали свои якоря. В 17 часов «Гебен» трижды повторил приказ флоту: «Сделайте все возможное во имя будущего Турции».
Курс эскадры лежал на восток — в Черное море. Ликующий германский посол герр Вангенгайм добился своего. Косвенно в выигрыше оказался и Парвус, ибо все, что шло во вред России, являлось благом для этого авантюриста. Энвер втянул Порту в войну против Антанты. Теперь, кроме закрытия проливов, требовалось ее эффектно начать!
Сушон–паша (теперь так!) разработал план атаки черноморского побережья России: «Гебен» и два эсминца должны были атаковать Севастополь (по некоторым источникам, с ними должен был находиться минный заградитель «Нилю- фер»); крейсер «Хамидие» — обстрелять Феодосию; «Бреслау» и минный крейсер «Берк» — обрушить снаряды и мины на Новороссийск. Два эсминца отряжались и к Одессе. Канонерской лодке «Пейки–шевкет» поручили перерезать телеграфный подводный кабель Варна — Севастополь. На всё Сушон отводил три дня! Контр–адмирал бросил встревоженному военному министру:
— Я раздавлю Черноморский флот!
И все же назвать дальнейшие события «черноморской Цусимой» (или ее началом) язык не поворачивается. Сушон, подобно всем европейским офицерам, глубоко презирал флот России после ее поражения в войне с Японией. Подобное пренебрежение к противнику всегда чревато серьезными просчетами и неминуемой оплеухой в ответ.
Дислокация российского флота перед атакой немецкого корсара выглядела так; в Севастополе находилось семь броненосцев постройки конца XIX и начала XX века. Они были разнотипными, но вместе могли не только дать линейному крейсеру достойный отпор, но и отправить его на дно. Калибр орудий трех из них составлял 305 мм, и уступали древние линкоры немцам лишь в скорости: 16–18 узлов (30–33 км/ч) было для них пределом. В главной базе флота стояли три крейсера, одна канонерская лодка, пять эсминцев, четыре подводные лодки, четыре минных заградителя и четыре транспортно–посыльных парохода.
В Евпатории дислоцировались 13 эсминцев; в Одессе стояли две канонерки и один минный заградитель. В море же на момент атаки находились три эсминца и минный заградитель «Прут». Флот имел подавляющее превосходство над любым противником в акватории Черного моря, и даже приход «Гебена» особого значения не имел. Во всяком случае, при совместном действии додредноутов.
Командовал всеми этими кораблями адмирал Андрей Августович Эбергард. Это о нем хлестко высказался адмирал С. О. Макаров:
— Не может командовать кораблем в военное время.
Но император Эбергарда ценил, и в первую очередь за великолепное знание русской поэзии и умение быть душой светских раутов. Этакий русский Милн. Впрочем, это к слову.
А пока, в 4 часа 15 минут утра 29 октября 1914 года, с дежурного парохода сообщили в Севастополь: «Турецкий миноносец взорвал «Донец», ходит в Одесском порту и взрывает суда».
Командующий немедленно оповещает флот о начале войны с Турцией и… более не делает ничего! Даже не отдает приказ о включении минных заграждений на подходах к Севастополю. Сотни мин приводились в боевое положение с помощью электроэнергии, подающейся с берега, но Эбергард молчит.
В Севастополе ждут возвращения минного заградителя «Прут», отправленного с минами в Ялту за батальоном пехоты. Транспорт — лучше не придумаешь! Сигнальщики с мыса Сарыч доложили о подходящем к базе «Пруте» в 5 часов 30 минут. Позднее минзаг опознали с мыса Лукулл, а затем опустился утренний туман. В полной тишине и из‑за плохой видимости слышались лишь пронзительные гудки нескольких тральщиков, работающих у входа в акваторию севастопольского порта. Через полчаса у командира этой группы перехватило дыхание — черно–серой тенью на них наползал гигантский силуэт двухтрубного корабля. Если это и был «Прут», то слишком увеличившийся в размерах!
В 6 часов 33 минуты линейный крейсер «Гебен» (а это был он) с расстояния 40 кабельтовых (более 7 км) открыл огонь из орудий главного и вспомогательного калибров. Надо отдать должное севастопольцам — ответ последовал незамедлительно! Через несколько минут ответили береговые батареи, а затем ударили орудия брандвахтенного (дежурного) броненосца «Георгий Победоносец». Крейсер «Гебен» выпустил 59 снарядов и вел огонь около 17 минут, крутясь среди гейзеров от русских снарядов на том самом минном поле. Мины активировали, когда крейсер, подобно призраку, уже исчез в тумане.
«Гебен», уничтожая Черноморский флот, сам получил три попадания. Из строя вышел один котел, а палуба местами напоминала овощную терку — осколки русских снарядов искромсали доски настила. Уходя из‑под огня, немцы наткнулись на дивизион русских эсминцев и перенесли огонь на эти смертоносные корабли. Начальник дивизиона капитан Трубецкой бросил свои корабли в атаку, но под плотным огнем противника поврежденные эсминцы отошли. Снаряды врага жестоко искалечили «Лейтенанта Пущина», осыпав осколками «Живучего» и «Жаркого».
А что же возвращавшийся из Ялты «Прут»? В общей суматохе командование о нем забыло. На борту «Прута» находилось 710 мин! Поняв, что гибели не избежать, капитан минзага Быков приказал открыть кингстоны и затопить корабль. Турецкие эсминцы подобрали 75 человек из его экипажа.
К этому моменту «Бреслау» уже отстрелялся по Новороссийску, потопив один пароход и подпалив баки с нефтью. Поставив 60 мин в Керченском проливе, маленький спутник «Гебена» тоже пошел домой. Бомбардировке подверглись Одесса, Феодосия и Ялта. Несколько пароходов были потоплены, и причинены незначительные повреждения строениям и зданиям в портах. Канонерской лодке «Пейкешевкет» так и не удалось перерезать кабель, связывающий Варну и Севастополь. Позднее не преуспел в этом и «Бреслау». Корабли оттягивались к Босфору. Обещание Сушона «раздавить Черноморский флот» ограничилось гибелью минного заградителя «Прут», канлодки и нескольких пароходов. Но главная задача была выполнена — немцы втянули Турцию в войну!.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
