— Конечно, все это покажется вам невероятным, но мой печальный долг — убедить вас, что это правда.
— Ричард не предавал меня. — Нина чеканила слова: — Мой муж был полностью откровенен со мной, капитан Стюарт. Я знала, что он проводит время с молодыми людьми.
На лице капитана появилось такое выражение, что Нина чуть не расхохоталась. С ее плеч словно свалился тяжкий груз — теперь она могла сказать все, что захочет. Это ощущение свободы было восхитительным. Послышался голос майора Эллиса:
— Миссис Трулав, я думаю, вы не совсем понимаете…
— Я понимаю, — перебила она, — что мой муж занимался любовью с юношами и платил им за это. Он не предавал меня; напротив — он рассказал мне обо всем.
— Боже правый… — пролепетал капитан Стюарт.
Зато майор Эллис ничуть не изменился в лице, и Нина наконец поняла, кого он ей напоминает — доктора Виленского. Он прощупывал ее своими вопросами с хладнокровием хирурга, погружающего зонд в мозг пациента.
— Вас не ужасало поведение мужа, миссис Трулав?
— Мой муж не виноват, что родился таким.
— Очень великодушный и, я бы сказал, либеральный подход. Боюсь только, что большинство людей не поймут этого великодушия. Казалось бы, женщине вашего положения — английской леди — должен быть отвратителен даже намек на моральную деградацию мужа.
Нина посмотрела на майора.
— Вы сказали, что английской леди все это было бы омерзительно, но я русская, майор Эллис, может быть, в этом все дело. Думаю, что в России меньше… как бы сказать… всяческих табу.
— Возможно. — Майор склонил голову, будто сдаваясь в споре. — На своем посту в военном министерстве ваш муж часто имел дело с секретными материалами. Он когда-нибудь говорил с вами об этом?
— Он не посвящал меня в детали своей работы, но я знала, что через его руки проходят важные документы.
— А известно ли вам, что офицеры, которые по долгу службы работают с подобными документами, могут стать легкой жертвой шантажа, коль скоро в их личной жизни имеются тайны, которые они не могут предать огласке?
— Наверно, так оно и есть, хотя я никогда об этом не думала. Но поскольку мой муж был абсолютно искренен со мной, майор Эллис, шантаж ему практически не грозил.
Он поднял палец, будто выведенный из терпения ребенком, который не понял в его объяснениях самого главного.
— Но, кроме взаимоотношений между мужем и великодушной супругой, здесь нужно учитывать кое-что еще. Миссис Трулав, отдаете ли вы себе отчет в том, каковы английские законы в отношении педерастии? Я не в курсе того, какие законы на этот счет в России, но в Англии педерастия запрещена. Вы знали это?
Нина была готова к пересудам и унижению, но чтобы на этот счет имелись законы — об этом она даже не подозревала.
— Нет.
— «Наставление по военно-судебному производству» не оставляет сомнений в серьезности подобного преступления. Самая тяжкая его форма — акт мужеложства — карается по меньшей мере десятью годами тюрьмы. А максимальная мера наказания — пожизненное заключение.
Он лжет! Такого не может быть — даже в Англии.
— Таким образом, теперь вы понимаете, что ваш муж своим поведением подвергал опасности не только себя, но и окружающих его людей. Молва гласит, у немцев имеется так называемый черный список с именами видных британских граждан — сотен, может быть тысяч мужчин и женщин, чьи половые извращения сделали их уязвимыми для шантажа. Некоторые из них не остановились бы даже перед государственной изменой. Лично я считаю эти слухи непомерно раздутыми, но если этот список существует, то даже десятка имен достаточно, чтобы нанести Британии огромный урон в этой войне. Своими деловыми качествами ваш муж заслужил на своем посту хорошую репутацию и часто имел доступ к документам, за которые враг дорого бы дал.
Нина стиснула руки, чтобы унять в них дрожь.
— У вас есть доказательства того, что его шантажировали? — спросила она.
— Нет, но теперь вы понимаете, почему у нас есть повод для беспокойства. Не припоминаете ли вы каких-нибудь признаков того, что вашего мужа что-то тревожило? Может быть, что-то показалось вам странным в его поведении…
Нина покачала головой.
— Миссис Трулав, ваш муж не вел дневник? Его лондонскую квартиру мы уже обыскали.
— Нет.
— Он хранил здесь много личных документов? Писем, например?
— Он держал в ящике стола письма из банка, больше ничего. Мистер Чаплин увез большую их часть в юридическую контору.
Минуту-другую майор Эллис разглядывал пол, а потом спросил:
— Ваш муж неоднократно просил о переводе из военного министерства. По какой причине?
В душе Нины закипело негодование.
— Он чувствовал себя виноватым, майор Эллис. Его мучила мысль, что он находится в безопасности, в то время как другие рискуют жизнью.
— Не пытался ли завязать с вами дружбу кто-нибудь, симпатизирующий Германии? — невозмутимо продолжал майор. — Может быть, кто-нибудь из ваших знакомых говорил что-то, заставившее вас усомниться в его лояльности?
Нина сглотнула и твердо ответила:
— Нет.
— Вы говорите, ваш муж ничего не скрывал от вас. Не называл ли он вам имена мужчин, которые были его любовниками?
Нина покачала головой.
— Известно ли вам о его любовных связях с какими-нибудь другими военнослужащими? Не говорил ли он, что в военном министерстве есть и другие гомосексуалисты?
Нина облизнула пересохшие губы.
— Я никогда не слышала от него ничего подобного. Он только сказал мне о своих отношениях с молодыми людьми, с которыми он знакомился во время прогулок.
— Так значит, вы знали, куда он пошел тем вечером?
— Я думала, он пошел прогуляться.
Майор снова взял свою сигарету и кивнул капитану Стюарту.
— Миссис Трулав, — начал капитан, — ваш муж никогда не возвращался со своих «прогулок» со следами побоев?
— Нет.
— Может быть, у него на руках были синяки, будто он ударил кого-то?
— Нет.
— Он когда-нибудь поднимал на вас руку?
Нина подавила искушение плюнуть ему в лицо.
— Он был не тем человеком. — Ноги у нее были как ватные, но все же ей кое-как удалось встать. — Думаю, вам лучше уйти.
Мужчины тоже поднялись и переглянулись. Майор кивнул, и капитан Стюарт очень медленно заговорил:
— Миссис Трулав, если верить тому, что Рид рассказал одному человеку, он ударил ножом вашего мужа в порядке самообороны после того, как тот унизил его самым чудовищным, скотским образом. — Капитан пояснил вкрадчивым голосом: — Он сказал, что ваш муж изнасиловал его. Вы понимаете, что это значит?
