Китти смущенно отстранилась.
– Я думала не о Роджере, а о тебе. Даф, я не хочу, чтобы ты снова испытала боль. Если снова влюбишься в Джонни…
– А я никогда не переставала любить его. Разве ты не понимаешь? В этом-то все и дело. – Ну вот она и призналась. Но вместо стыда Дафна почувствовала облегчение.
Китти печально усмехнулась.
– Я тоже была влюблена в Джонни, когда мне было тринадцать. Правда, не более пяти минут. Странно, правда? Я завидовала тебе, потому что у тебя был Джонни… а теперь завидую, что у тебя есть дети.
Дафна хотела утешить сестру и сказать, что Китти еще молода и у нее непременно будут свои дети. В крайнем случае можно обратиться в агентства по усыновлению. Но так сказала бы прежняя Дафна… оставшаяся в Нью-Йорке, всегда стремившаяся сгладить острые углы и любой ценой избежать конфликта. Новая Дафна решила говорить то, что думает.
– Я скучаю по детям, – вздохнула она. – Как бы мне хотелось сейчас сесть на самолет и улететь к ним в Нью-Йорк.
Китти посмотрела на сестру:
– Его зовут Шон. И он не просто мой друг. Его младшая сестра беременна и собирается отдать своего ребенка на усыновление. Вот так мы и познакомились.
Дафна почувствовала себя виноватой. Зацикленная на собственных проблемах, она даже не подумала, что и у сестры забот хватает. Дафна присела рядом с Китти.
– Почему ты мне ничего не сказала?
– Какое это имеет значение теперь? На фоне семейной трагедии мои проблемы выглядят мелкими и эгоистичными.
– Но это же… твоя жизнь.
– Моя жизнь? – В глазах Китти промелькнуло отчаяние. – Да знаешь ли ты, что я ничуть не лучше Берил? Если бы у меня был выбор, я поступила бы точно так же, как она. Ради ребенка я отреклась бы от мамы, как это сделала ее лучшая подруга.
– Ты несовершенна, как все люди.
Дафна понимала Китти. Ведь и она сама, услышав звонок Джонни, готова была бросить все ради свидания с любимым.
Джонни вытащил из багажника автомобиля старое покрывало, и они легли у костра в укрытии дюны. Дафна заметила на покрывале маленькую дырочку, вероятно, прожженную угольком – память о семейном пикнике. Она подумала о том, как много в жизни Джонни изменилось за эти годы, и сердце ее заныло.
– Твой сын всегда жил с тобой? – спросила она.
– Сначала нет. Джей Джею было двенадцать лет, когда мы с Сарой развелись. Я не подавал прошения об оформлении опеки. Мне хотелось, чтобы он остался со мной, но ведь и Сара тоже хорошая мать.
– Когда же произошли перемены?
– Полгода назад. У него не сложились отношения с матерью. Откровенно говоря, я понимаю Сару. С мальчиком порой тяжело… он весь в своего папашу. – Джонни невесело усмехнулся. – А ты как? Недавно ты говорила мне, что соскучилась по детям. Наверное, тебе нелегко было оставлять их надолго?
– Да. – Дафна вспомнила свой последний разговор с детьми по телефону. Кайл что-то весело тараторил про новую компьютерную игру, которую ему подарил отец, а Дженни явно стеснялась, как при разговоре с посторонними. Дафна повесила трубку с тяжелым сердцем.
– Почему бы им не приехать сюда? – спросил Джонни.
– Все не так просто, – вздохнула она. – Роджер не может приехать – у него какие-то проблемы на работе. По крайней мере он пытается меня в этом убедить.
Джонни склонил голову набок и лукаво заметил:
– Я не имел в виду твоего мужа.
Он произнес это с такой небрежной простотой, что Дафна на мгновение поверила, что такое возможно. Но реальность снова напомнила о себе.
– Я не могу забрать детей из школы. – Кайл был в первом классе, а Дженни только начала заниматься. Да и Роджер ни за что не отпустит их одних.
– Что хуже – пропустить несколько месяцев занятий или быть вдали от матери? – возразил Джонни.
– Несколько месяцев? – встревожилась Дафна.
– Да, не менее… если ты намерена остаться здесь до конца судебного процесса.
– Неужели, по-твоему, я могу уехать раньше?
– Все возможно.
Дафна откинулась на спину.
– Я не уеду, пока все так или иначе не разрешится. – Она смотрела, как в черное небо взлетают искорки огня. – Но есть и другие обстоятельства, которые тоже надо учитывать.
Джонни горько усмехнулся.
– Ничего не изменилось, правда? Черт подери, только посмотри на нас… нам по сорок, а мы все по-прежнему прячемся от кого-то.
– Двадцать лет – большой срок. Многое изменилось за это время.
– Но не моя любовь.
От его слов у Дафны сладко защемило сердце. Она села на покрывале, обхватив колени руками.
– Ах, Джонни, ну почему нам так тяжело?
Порыв ветра с океана раздул костер, и пламя взметнулось столбом в темноту. Звезды мерцали в небе сквозь пелену тумана, как песчинки в темноте.
На пляже не было ни души – для влюбленных погода довольно прохладная. Сначала Дафна тоже замерзла, но теперь отогрелась у костра. Она смотрела на огонь, и ей казалось, что они остались одни на всей земле – мужчина и женщина, предающиеся воспоминаниям там, где подростками занимались любовью.
– Нам тяжело, потому что мы всегда думали о других, – сказал Джонни. – Тебе никогда не приходило в голову, как сложилась бы наша жизнь, если бы двадцать лет назад мы поступили так, как нам подсказывало сердце?
Дафна улыбнулась.
– Не проходило и дня, чтобы я не думала об этом.
– Я женился на Саре в надежде, что какая-то бумажка изгонит тебя из моей памяти. Тогда мне казалось, что это единственный выход.
Она взглянула на него.
– Я никогда не рассказывала о тебе Роджеру. Да это было и не нужно.
Джонни молча смотрел на нее, и отблески пламени освещали его суровые черты. Он привстал, потянул Дафну за руку, привлекая к себе, и приник к ее губам.
От его поцелуя что-то сместилось в ее душе, как сместились холмики сыпучего песка, когда она легла рядом с ним. На Дафну снова нахлынули воспоминания: оба они, обнаженные, лежат в объятиях друг друга под звездным небом, вкус соли на его коже… и нежность, с которой он овладел ею. А потом обнимал Дафну, пока она плаката – не от сожаления, а от счастья. В шестнадцать лет Джонни точно знал, что ей нужно. В отличие от Роджера, который так и не узнал этого почти за двадцать лет совместной жизни.
И сегодня, годы спустя, в эту ветреную майскую ночь руки Джонни так же уверенно обнимали Дафну. Он снял с нее куртку, свитер, и, покрывая поцелуями, расстегнул молнию на ее джинсах.
«Я не должна этого делать, – пронеслось в голове у Дафны. – Я замужем». Но она не чувствовала за собой ни малейшей вины. Все эти годы она изменяла Джонни, живя с Роджером. Она думала о Джонни, когда Роджер грубовато и неумело ласкал ее.
