Военно-политическая целесообразность заключения договора о ненападении 1939 года в общем не вызывает у меня сомнений. Явное нежелание Англии и Франции заключить с СССР честный оборонительный союз против Гитлера практически не оставляло нам выбора. Нельзя не признать целесообразным и стремление отодвинуть границу возможного соприкосновения с Германией как можно дальше на Запад (хотя политические формы и методы решения этого вопроса, как и военная эффективность принимавшихся мер, уже не могут быть оценены столь однозначно). Однако заключенный после падения Польши договор с Германией о дружбе и границе явно выходит за пределы политически целесообразного и выглядит скорее как заигрывание с Гитлером.
Но даже этот договор вовсе не обязывал нас в своей пропаганде обелять фашистскую агрессию в Европе и возлагать ответственность за разжигание войны на англо-французскую коалицию. Нельзя не заметить и того давления из Москвы, которое оказывалось на коммунистические партии, входящие в Коминтерн, с целью заставить их целиком следовать этой линии официальной советской пропаганды.
Такие политические установки нанесли Советскому Союзу несомненный ущерб не только в глазах будущих союзников, но и среди массы населения, сочувственно относившегося к СССР и к социалистическим идеям, а в ряде случаев послужили предлогом для репрессий против коммунистов (например, во Франции).
Уроки финской кампании
1939–1940 гг.
Недостатки подготовки СССР к войне дали себя знать во время конфликта с Финляндией, причиной которого было стремление изменить линию границы, проходившую в опасной близости от Ленинграда. Советское руководство не смогло решить этот вопрос путем переговоров и перешло к военному решению.
Уже сама подготовка военной кампании свидетельствовала о неблагополучии в наших вооруженных силах. Когда Генеральный штаб представил свой план кампании против Финляндии, Сталин выразил неудовольствие слишком большим, по его мнению, числом сил и средств, привлекаемых к войне. Командующий Ленинградским военным округом Мерецков, чутко уловивший настроение вождя, тут же предложил разработать план военных действий, опирающийся на силы только одного ЛВО. Именно этот план был положен Сталиным в основу зимней кампании 1939–1940 гг. Итоги его реализации были плачевными.
РККА была остановлена перед линией Маннергейма и в бесплодных попытках штурма понесла значительные потери. Немалые потери были вызваны плохой подготовкой войск к действиям в полевых условиях зимой, что привело к значительному числу обмороженных. Сказывалась и слабая лыжная подготовка пехоты. Попытки прорыва финской обороны на востоке Карельского перешейка, где не было серьезной линии укреплений, показали преимущество финских войск в маневренных боевых действиях, что привело к многочисленным обходам и охватам наших частей и соединений, а сами они проявляли пассивность в труднопроходимой местности, насыщенной инженерно-взрывными заграждениями.
Наконец, после присылки значительных подкреплений и усиления войск тяжелой артиллерией линия Маннергейма была все же прорвана и Финляндия запросила мира. Однако эта победа была куплена ценой значительных потерь в людях и в технике (например, костяк танковых войск Финляндии теперь составляли трофейные советские танки). Столь неудачные действия (хотя степень их неудачности раздувалась вражеской пропагандой) превосходящими силами против заведомо слабого противника дискредитировали РККА в глазах потенциальных агрессоров и служили дополнительным фактором, подталкивающим Гитлера к решению о нападении на СССР. Стремясь скрыть выявившиеся в ходе войны с финнами просчеты, Сталин назначил Мерецкова, подготовившего авантюристический план кампании и не сумевшего как следует организовать ее обеспечение, начальником Генерального штаба. Напротив, Шапошников, к плану которого пришлось вернуться после провала плана Мерецкова, был снят со своей должности. Однако вряд ли эта «азиатская дипломатия» могла всерьез кого-то обмануть.
Итак, финская кампания обнажила многие из недостатков, сложившихся в советских вооруженных силах накануне войны. Следует заметить, что Сталин серьезно отнесся к извлечению уроков из советско-финского конфликта. Но очень многого исправить просто не успели, а к решению ряда коренных вопросов и вовсе не подступились.
Военная доктрина СССР и план прикрытия границы
Широко известен неоднократно повторявшийся тезис о победе, которая должна быть достигнута малой кровью и на чужой территории, о том, что на любую агрессию РККА тут же нанесет ответный сокрушительный удар. Этот подход к военной доктрине СССР предопределил и планы прикрытия границы, и планы строительства оборонительных районов у новой границы. Предполагалось разместить у границы войска, достаточные для того, чтобы сковать передовые группировки агрессора в приграничных сражениях, дав возможность авиации сорвать мобилизационные мероприятия противника, а стратегическим резервам развернуться и нанести из глубины удары, ведущие к разгрому войск агрессора. Таким образом, оборона рассматривалась лишь как временная мера, обеспечиваемая частью сил и призванная лишь создать небольшую оперативную паузу для подготовки наступательных действий основных сил.
