пистолет за пояс или в карман не представлялось возможным. Впрочем, если бы даже мне это и удалось, то слишком коротенькая футболочка все равно не скрыла бы огнестрельного оружия на моем теле. Надеть что-нибудь более свободное я почему-то не сообразила и стала крутиться перед зеркалом, пытаясь пристроить пистолет хоть куда-нибудь. В принципе пристраивать его было некуда. Мой прикид был рассчитан не на сокрытие недостатков фигуры, а как раз на демонстрацию ее достоинств. Оставалось только засунуть пистолет в носок под штанину, благо, нынче в моде брюки-клеш. Так я и сделала. Сунула пистолет в носок, расправила брючину, осмотрела себя в зеркале — ничего не было видно.
— Отлично, — похвалила я себя и кинулась к лестнице.
Пистолет тут же с грохотом вывалился из моих штанов на пол.
— Тьфу ты, окаянный. — Я схватила пистолет, снова засунула его себе под штанину и, осторожно ступая и слегка прихрамывая, направилась к лестнице.
По лестнице я спускалась так же осторожно, не спеша, почти по-королевски, отчего мое появление даже не сразу заметили. Тем более что новоявленный «кавказец», который уже стоял в гостиной, так громко и так быстро говорил, что от его трескотни в доме сразу даже как-то тесно сделалось.
— Максим Валентинович вас, наверно, уже предупредил о моем визите? — трещал он. — Вам ведь требуется помощь? Так? Поэтому я здесь. И весь к вашим услугам. — Он картинно склонил лысобритую голову.
Вообще-то ни о чем таком конкретном Максим Валентинович нас не предупреждал. Более того, он вообще не звонил со вчерашнего дня. Правда, он говорил, что, возможно, пришлет своего зама...
— Ой, так вы, наверно, его заместитель, Седов?! — крикнула я сверху и радостно поскакала по лестнице.
Лялькин тяжеленный пистолет тут же вывернулся из-под моих штанов и тоже поскакал вместе со мной и даже немножко впереди. Спасти ситуацию было уже не в моих силах, хотя я и сделала попытку догнать пистолет. Однако он оказался проворнее и, допрыгав до последней ступеньки, упал с нее на пол и сразу же успокоился. Дядька с удивлением уставился на оружие.
— Ого, — хмыкнул он, но комментировать ситуацию не стал.
Вместо этого он решил представиться.
— Сизов Георгий Владимирович, для друзей просто дядя Жора. А друзья моего друга — мои друзья. Значит, зовите меня дядя Жора.
Он снял темные очки, достал из кармана брюк пижонский синий с желтой каймой носовой платок, вытер вспотевшее лицо и лысину, и сразу стало видно, что никакой дядя Жора не кавказец и что глаза у него обыкновенного серого цвета, а лицо круглое и доброе, и вообще ничего кавказского, кроме разве что носа, в его внешности нет, да и тот скорее не кавказский, а просто здоровый. И с чего это Лялька взяла?..
— Так что у вас тут произошло? — сразу взял быка за рога дядя Жора и присел к столу.
Тетка Марта тут же поставила перед ним чашку с чаем и пододвинула тарелку со своими кныдлями.
— Про убийство в Киеве я в курсе, — произнес дядя Жора, откусив половину кныдли, — хотя не понимаю, зачем грабителям понадобился дипломат Ковальчука. Наверно, думали, что там деньги?
— Конечно, — с энтузиазмом поддакнула я. — Именно деньги. Тридцать тысяч долларов.
Дядя Жора на секунду замер, перестав жевать, потом слегка потряс головой и жестом велел мне остановиться.
— Постой-постой, — отчего-то перешел он на «ты», — какие, говоришь, деньги?
— Тридцать тысяч долларов, — повторила я.
Дядя Жора посмотрел на меня с удивлением, отправил в рот вторую половинку кныдли и, повернувшись к окну, о чем-то задумался. Пока он так думал, он схомякал еще три кныдли и после этого спросил:
— И где ты говоришь были эти деньги, в коробке?
— Да, — ответила я, — в коробке.
Я отставила от себя тарелку с недоеденным творогом, одним глотком допила остывший кофе и начала высказывать свои соображения.
— Я думаю, что кто-то узнал про то, что Макс, в смысле Максим Валентинович, через нас, — я указала на себя и на Ляльку, — передал для киевского филиала наличные деньги, и решил их украсть. Вы знаете, — я прибавила в голос значительности, — кажется, по дороге в Киев нас чуть не убили, но ошиблись и напали на похожую машину.
Дядя Жора встрепенулся и посмотрел на меня почти с испугом.
— Как это, чуть не убили? — воскликнул он.
Я рассказала про желтый «Фольксваген» в кювете на дороге с похожими на мои номерами и про то, что в машине находились мужчина и женщина.
— Они уже мертвые были, — сказала я. — Мы ничем не могли им помочь.
Дядя Жора очень разнервничался, когда услышал про разбитую машину, и стал большими глотками пить свой чай.
— Ужас какой! — повторял он после каждого глотка. — Просто ужас!
Мы стали подробно рассказывать обо всех наших приключениях, которые были интересны не только Георгию Владимировичу, но и тетке Марте, и боцману, и особенно Фире.
Фира готов был кусать себе локти, что такие события произошли без его участия.
— Эх, меня там не было, — то и дело причитал он, ерзая на стуле. — Вот не повезло, так не повезло.
— Не переживай, — успокоила я деда, когда он сказал это уже в пятый раз, — пока до Москвы доедем, даст бог, и тебе повезет...
Услышав про Москву, Фира подскочил со стула и, обежав вокруг стола, радостно спросил:
— Прямо сразу в Москву поедем?
— Если милиция не остановит, — ответила я и пошла звонить Максу. Надо было узнать, что делать с его долларами — отдать их дяде Жоре или самой в Москву везти. И кстати, почему он все-таки не позвонил и не предупредил, что послал к нам своего зама? А вдруг это никакой и не зам?
Я извинилась и вышла из-за стола на улицу. Телефон болтался у меня на шее, и как только я оказалась вне зоны видимости и слышимости, тут же открыла крышку мобильника и... И тут все стало ясно. Как Макс мог до меня дозвониться, если мой мобильник был абсолютно и бесповоротно разряжен. То-то мне вообще никто не звонил. А я еще удивлялась, почему никто не звонит. Надо было возвращаться в дом и подключать мобильник к зарядному устройству. Я снова вошла в гостиную и, мило улыбнувшись всем,
