честными глазами), затем перевел дух и сказал голосом без особых эмоций:
– Что ж, устроим проверку. Но до этого вам придется провести некоторое время в башне… – Граф скверно ухмыльнулся и продолжил: – Дабы вы хорошенько обдумали, как отвечать на вопросы ревизоров… Жан!
– Да, милорд! – подскочил оруженосец, который до этого держался в тени большого светильника.
– Препроводите сенешаля в донжон[58]. Устройте его наверху со всеми удобствами. И тщательно охраняйте!
– Слушаюсь и повинуюсь, ваше сиятельство!
Эсташ низко поклонился графу и покинул его кабинет в сопровождении Жана де Трие и двух солдат…
Попавшего в опалу сенешаля поместили на самом верху донжона. Там находилось несколько комнатушек. Во время осады замка здесь располагалась прислуга.
Обстановка узилища, в которое заключили Эсташа, была поистине спартанской: деревянный топчан с сенником, два табурета, стол, на котором стоял кувшин с водой, и ночной горшок в углу возле двери. Отопление на верхнем этаже донжона отсутствовало, и Эсташ мысленно поблагодарил высшие силы за то, что на дворе стояла теплая погода.
Крыша на круглой башне была съемная. В случае нападения на замок на ее месте устанавливали катапульту. Вокруг крыши шла узкая галерея, где находился круглосуточный пост. Самые востроглазые стражники наблюдали за окрестностями дворца – чтобы не пропустить появления неприятеля.
Под камерой Эсташа располагались комнаты графской семьи, которые отапливались небольшими печками. Еще ниже находился главный зал, в котором стоял большой камин, сложенный из дикого камня. Здесь во время осады семья хозяина замка обедала вместе с приближенными.
Первый этаж донжона занимала поварня – как раз под главным залом, чтобы удобно было подавать еду к столу. В подвалах башни находилась оружейная комната, хранились съестные припасы и были устроены подземные казематы – для особо опасных преступников. Когда Эсташ узнал, что его определили на верхний этаж донжона, он едва не вскрикнул от радостного возбуждения. Выбраться из подземной темницы было практически невозможно.
Единственный вход в донжон находился не как в обычных домах, на уровне земли, а на высоте в пять туазов[59]. Чтобы оказаться на втором этаже, нужно было подняться по деревянной лестнице, ведущей к входу. Это было придумано для того, чтобы в любой момент можно было убрать лестницу и преградить путь нападающим на донжон.
Охранять Эсташа приставили самого негодного солдата, которому можно было доверить разве что прислуживать на поварне. Ему там было самое место. Его звали Одри Обжора. Он все время что-то жевал, поэтому был чересчур тучным.
Одри проклял все на свете, пока поднялся на верхний этаж донжона. Едва оказавшись на своем посту, он немедленно достал из сумки рульку и начал ее деловито обгрызать, при этом урча от удовольствия, как большой котяра.
Эсташ с нетерпением дожидался ночи. Днем убраться из замка не представлялось возможным. А делать это нужно было срочно. Он совершенно не сомневался, что завтра его потащат на графский суд. Рено де Даммартен не привык откладывать наказание для тех, кто посмел злоупотреблять его доверием.
В то, что суд будет праведным, Эсташ сильно сомневался. Он точно знал, что в его бумагах полный порядок и все крупные хищения ловко скрыты, но граф уже утвердился в своем мнении и его мало интересуют выводы ревизоров, которые если что и нашли, то самую малость.
У прежнего сенешаля были влиятельные заступники, которые не дали графу расправиться с ним самым жестоким образом, но у Эсташа с этим вопросом дело обстояло совсем худо. Был бы жив отец, тогда он мог отделаться легким испугом и штрафом, но пэр Булони уже находился на небесах. А значит, граф может сделать с провинившимся сенешалем все, что угодно. Тем более, что Эсташ не был рыцарем.
Вечером принесли ужин. В узилище опального сенешаля Обри Обжора внес большую миску с вареным мясом, хлебцами и фруктами. Поставив ее на стол вместе с кувшином, наполненным вином, он сглотнул голодную слюну и с ненавистью посмотрел на Эсташа. Для Обри любой человек, который не пожелал делиться с ним едой, становился для него врагом. И Эсташ это знал.
Он мысленно улыбнулся, заметив взгляд солдата. «Погоди чуток, – подумал Эсташ, – скоро ты, дружище, непременно получишь свою часть моего ужина…»
Он начал действовать, когда время приблизилось к полуночи. Дозорные с наступлением темноты спустились вниз; что можно рассмотреть в непроглядной темени? Наверху остались лишь Обри Обжора и сенешаль. Солдат уже съел все, что у него было припасено, и теперь с голодной тоской вспоминал гору мяса в миске, которую он доставил сенешалю.
Эсташ словно подслушал мысли солдата. Он постучал в дверь, и когда по другую сторону раздался недовольный голос Обри, сказал:
– Солдат! Забери мою еду и съешь. Не пропадать же добру. У меня почему-то совсем пропал аппетит.
Голос сенешаля показался Обри ангельским гласом. Он едва поверил своему счастью. Забыв про осторожность, страж открыл дверь и ринулся к столу, где находилась вожделенная еда. Эсташ почти не притронулся к мясу, лишь подкрепился хлебцами и вином. Теперь миска с мясом служила приманкой для Обри, на которую тот клюнул, как голодная рыбина на жирного червячка.
Удавка, в которую превратился сыромятный ремешок, захлестнула горло Обри, и он от неожиданности упал на колени. Эсташ не стал его убивать. Дождавшись, пока солдат потеряет сознание от удушья, он сноровисто связал ему руки и ноги, воткнул в рот кляп, забрал у него ключ, покинул помещение и запер дверь. Теперь Обри должны хватиться только утром, когда на башню поднимутся дозорные.
Быстро распотрошив жиппон и достав веревку, Эсташ привязал ее к металлическому крюку, к которому крепилась катапульта, и начал спускаться к подножью донжона. Конечно же, во дворе никого не было. Эсташ нашел плоский камень, отвалил его и достал из ямки еще одну веревку, присыпанную разным мусором. Ее он приготовил загодя.
Но тут его ждало разочарование. Стены замка были очень высокими, и спуститься можно было только в одном месте – там, где после недавней военной кампании крепостные сооружения были изрядно порушены. Эсташ специально не ремонтировал этот участок, мотивируя свое решение отсутствием средств, что для рачительного эконома было как елей на душу. Длины веревки вполне хватало, чтобы оказаться на большой куче камней у стены.
Однако все усилия Эсташа могли пойти прахом, так как опытный сержант, начальник ночной стражи, поставил охранять полуразрушенную стену двух солдат. Как и сенешаль, он понимал, что самое слабое место обороны замка находится именно здесь.
Эсташ превратился в тень, в призрак ночи. Он поднялся на гребень стены настолько бесшумно, что его не услышал даже кот, солдатский
