class="p">— Некоторые монстры не остановятся перед тем, чтобы причинить тебе боль.
— Я знаю все о монстрах, Массимо. — Я стряхнула его хватку. Я выросла среди них, любила их. Может быть, я и сама была одной из них.
— Кто напал на моего сына, будущего капо Фамилии? — прорычал Лука.
Он скользнул по нам взглядом, а затем его улыбка стала более жесткой.
— Сам Фальконе-младший.
Лука схватил моего отца за плечо и попытался оттолкнуть его в сторону, чтобы направиться в операционную.
Второй мужчина, Ромеро, вытащил пистолет и направил его на Нино. Фабиано тоже достал пистолет, но пока не направлял его ни на кого. Отец схватил Луку за запястье, пытаясь выкрутить его. Я начала бежать. Если я не остановлю это сейчас, начнется война, и это будет моя вина.
— Стой!
Взгляд отца на мгновение задержался на мне, его выражение лица исказилось защитой. Лука воспользовался моментом, чтобы оттолкнуть отца, но тот не упал. Я воспользовалась суматохой, чтобы встать прямо перед Лукой, который поднял пистолет, чтобы направить его на отца. Вместо этого пистолет был направлен прямо мне в голову.
— Лука, — сказал папа низким голосом. У меня было ощущение, что он целится из пистолета в голову Луки.
Массимо и Алессио тоже достали свои пистолеты. Конечно, я знала, что если Лука хочет моей смерти, то я буду мертва раньше, чем они убьют его.
Лука встретил мой взгляд и опустил пистолет. Его губы скривились, когда он посмотрел через мое плечо на отца.
— Я не обижаю женщин, Фальконе. Я человек чести, я собираюсь забрать своего сына домой, и как только мы покинем вашу территорию, считайте, что наше перемирие закончилось.
— Нет! — твердо сказала я.
— Разве тебе не интересно, почему твой сын был здесь? — спросил отец, и тут я почувствовала его присутствие позади себя. Он схватил меня за руку и попытался потянуть за собой, но я сопротивлялась, он проигнорировал мою борьбу и толкнул меня за собой.
— Папа, — яростно сказала я.
Лука посмотрел на меня, и что-то изменилось в его выражении. Он ничего не сказал.
Улыбка отца стала страшной.
— Твой помолвленный сын попросил руки моей дочери. Он должен помнить о своих границах. Некоторые вещи для него недосягаемы.
Губы Луки истончились.
— Возможно, в будущем это не будет проблемой. Он скоро женится и будет занят войной.
— Война не нужна — твердо сказал Нино.
— Позволь мне увидеть моего сына сейчас.
Нино кивнул и провел Луку мимо нас с отцом. Он открыл дверь, и я заглянул внутрь. Доктор подошел к нам, выглядел растерянным, но потом увидел Луку.
— Он в порядке. Вы можете пойти к нему.
Лука прошел мимо него, как будто он его не слушал. Мурашки пробежали по моей коже, когда я заметила Амо на кровати, а вокруг него медсестры мыли пол. Я сделала шаг в сторону комнаты, но пальцы отца сжались вокруг моего запястья.
— Лука хочет побыть наедине с сыном.
Я замерла, тяжело сглатывая. Ромеро закрыл дверь и встал перед ней.
Затем он достал свой телефон и начал печатать.
Неужели это был конец перемирия?
15
Амо
Я проснулся неприятным привкусом во рту, мучительной дрожью и рукой, слишком крепко держащей мою и сразу поняла, что это не Грета. Рука была слишком большой, слишком сильной.
Я зашевелился и рука отпустила меня.
Со стоном я открыл глаза и увидел, что отец смотрит на меня с темными тенями под глазами и выражением, в котором смешались ярость и озабоченность. На его подбородке виднелась щетина. Он редко выходил из дома не побрившись.
— Где я?
Губы отца скривились.
— Лас-Вегас. Госпиталь Каморры.
Черт, воспоминания о нападении Невио вернулись, а вместе с ними и боль в моем боку. Этот ублюдок вонзил в меня свой нож.
— Этот сумасшедший ублюдок жив?
— Какой? — сказал отец в неудачной попытке юмора. Его голос был слишком напряженным для этого.
Затем он добавил.
— Он будет жить. Пока что.
Я кивнул. Так было лучше. Я хотел его смерти, но последствия были бы слишком тяжелыми для Греты.
— Ты ведь не сказал маме, да?
Папа выглядел готовым задушить меня до смерти.
— Конечно, нет. Она думает, что у нас будет еще одна встреча с Фальконе. Она достаточно страдала, когда похитили Марси. Я не позволю ей страдать из-за твоей глупости.
— Спасибо, папа — сказал я с гримасой, когда яростная жгучая боль распространилась в моем боку.
— Еще морфия? — спросил папа, кивнув на капельницу.
Я покачал головой, не хотел делать себя более уязвимым, чем я уже был и был последние несколько часов. Подняв одеяло, я увидел, что был голый, но все было на своих местах.
Не удивился бы, если бы Фальконе кастрировали меня за то, что я хотел Грету.
Я опустил одеяло.
Отец покачал головой, глядя на меня в течение нескольких ударов сердца, и я мог сказать, что он боролся, чтобы контролировать себя.
— Черт возьми, Амо. Ты что, совсем с ума сошел? Просить руки девушки Фальконе на территории Каморры? Почему ты просто не сжег этот гребаный город и не покончил с объявлением войны?
— Я думал, она согласится выйти за меня замуж.
— Давай не будем обращать внимания на тот гребаный факт, что Фальконе скорее сожгут Нью-Йорк, чем позволят девушке жить там, а как насчет того, что я тебе сказал? Я не шутил, когда сказал, что тебе придется отказаться от должности будущего капо, если ты бросишь Крессиду.
— Мне было все равно.
Отец сглотнул, явно борясь за сдержанность.
— Только не говори мне, что ты трахал и девушку Фальконе? Я не могу поверить, что то, что ты мне рассказал, это все, что ты с ней делал. Ты упускаешь некоторые детали, и мне надоело стоять в неведении.
— Не надо. — прорычал я, даже когда мой бок заныл от боли. — Не говори о ней в таком тоне.
Папа ненадолго закрыл глаза, потом схватил меня за плечо и подошел очень близко.
— Выбрось ее из головы сейчас же. Единственный способ получить ее — это похитить ее, и мне не нужно говорить тебе, что будет после этого?
— Она никогда не простит
