самую надежную защиту, заполненную внутренним горем и пустотой.
Ложиться было еще рано, поэтому я заставил себя делать хоть что-то. Попытался убраться, но, когда я зашел в комнату и увидел там Маринины или уже Наташины вещи, разбросанные футболки, косметику, валяющийся детский рюкзачок с игрушками, я чуть не умер прямо там. Тихонько, как контуженный, я вышел на улицу и пошел топить баню. Надо было сделать хоть что-то.
Кончался день. Я сидел на ступеньках у входа и, дожидаясь, пока разогреется баня, жадно курил сигарету за сигаретой. Мысли бежали по маленькому кругу, как цирковые лошадки, и каждая из них была болезненной и неприятной. Мне требовалось отвлечься от них и нормально подумать, что теперь делать. Для того я и курил – наверное, впервые со студенческих времен.
Я пытался вытащить зацепки, понять, что из увиденного или услышанного сегодня было действительно важным. Иришка, которая сошла с ума (кстати, а уже сошедший с ума может с него сойти повторно?), услышав про Старый Плёс. Может, это был какой-то пароль, кодовое слово? Ведь сначала я видел перед собой одного человека, а затем, спустя секунду, совсем другого. На нее ни капли не похожего.
А может ли тогда быть, что это как-то связано с надписями, сделанными маркером, и длинной цепочкой подсказок? Мне не хватало данных, и я пытался вытаскивать их, откуда только возможно. Я чувствовал, что эту задачу можно решить и раскрутить.
Это как в шахматах. Когда играешь на любительском начальном уровне, часто кажется, что хорошего решения после этого хода нет и не было. Когда тебе его потом показывают, ты изумляешься и не веришь, что его можно было «поднять» во время игры. А вот если тебе эту ситуацию дадут потом отдельно как задачу и попросят решить – шансов, что ты справишься, гораздо больше. Ты не находишься в процессе игры, ты стоишь перед задачей, и, что еще важнее, ты твердо знаешь, что она имеет решение. По крайней мере, тебе именно так сказали. Потому и решаешь.
Уже сидя в парной, я начал потихоньку распутывать те ниточки, что казались мне с самого начала основными. Во-первых, наиболее важными фразами из Иришкиного монолога казались: «Не говори, молчание – золото» и «Только ты и смог». Если возвращаться к версии о принцессе в замке, которую охраняет дракон, то это больше всего похоже на попытку заставить меня молчать, не говорить. Увы, я тогда это не считал, не услышал. И, скорее всего, привлек внимание «дракона», который за ней следит и может «отвечать от ее имени».
Звучало это как полный бред, но что поделать. Другие варианты были гораздо-гораздо хуже. Они были куда логичнее, но все об одном – я сошел с ума, я брежу, я сплю. Ну уж нет, если этот мир крякает как утка, выглядит как утка, то и яйцо с иглой Кащея я собирался доставать из него самым обычным способом.
Кстати, мне показалось очень символичным, что, по сути, и Иришка, и Наташа говорили об одном – от меня требуется выйти за грань обычного поведения и сделать что-то в духе этого мира. Обычное – это обратиться в полицию, написать в Спортлото или уехать и выбросить ситуацию из головы. Ни один из этих вариантов не подходил. Совсем.
А значит, мне потребуется придумать что-то совершенно сумасшедшее, но при этом логичное в канве этого мира. Спустя час, когда я уже убирался после парной, эта идея наконец пришла ко мне. Она казалась феерически, просто фантастически сумасшедшей, но в логике ей не откажешь. Я пробежался по возможным вариантам ее исполнения и понял, что все сложно, но реализуемо. Правда, завтра мне понадобятся светлая голова и максимальная работоспособность. Поэтому я без сожаления убрал и вискарь, и пару бутылок колозаменителя в багажник.
Шанс у меня был всего один, и я планировал использовать его по максимуму.
Коляну я смог дозвониться только в 11 утра, и то он был мной абсолютно недоволен. В его честный выходной, да еще после того, как он вчера вечерком перебрал, кто-то звонит и требует вставать и тащиться в гаражи. Удивительно, но, несмотря на долгое ворчание, Колян спокойно согласился встретиться. Я не успел припарковаться возле гаража, когда он подошел и начал открывать замки, ловко орудуя ключами с большого кольца. Это было так похоже на любимый нами в детстве «Форт Боярд», что я не сдержался:
– Привет, Паспарту! Нам нужен седьмой ключ! Фелиндра, поверни голову тигра!
– Старец Фура уже ждет вас в своей башне. Ты лучше ответь, Кир, ты зачем меня в такую рань поднял? Если окажется, что дело только в лодке, я тебя в этом гараже на все выходные запру, будешь питаться только солеными огурцами и думать о своем поведении.
– Колян, тут такое дело щекотливое. Вот как хочешь, а мне просто позарез нужен ствол.
– Кир, а ты ничего не попутал? Я тебе что, супермаркет в Айове? Нет? Тогда почему ты считаешь, что у меня может быть ствол, да еще я буду готов дать тебе его? Опять двадцать пять, сколько лет тебя не было, и тут появился и сразу с запросами – дай лодку, дай ложку. Тебе не кажется, Кир, что нормальные, качественные одноклассники так не поступают? Они, во-первых, друзей своих школьных не забывают, вот совсем, картинки смешные им, там, посылают, с днем рождения поздравляют, в соцсетях добавляют и морду от них не воротят. А во-вторых, они не появляются, только когда возникли проблемы и нужна помощь.
Колян все бурчал и бурчал, а я терпеливо слушал. По правде говоря, он был прав. Говорят же всякое про колодец, из которого придется отхлебнуть всем нам. Вот я и пил сейчас полной чашкой, терпеливо снося все упреки и порицания. Впрочем, надолго Коляна не хватило. Не в его характере было дуться месяцами.
– Ствол, говоришь? Небось, серьезное что-то? Еще чтобы несвеченный? Не, Кир, прости, но нормальный огнестрел я тебе не дам. Никак. Могу предложить травмат «Гроза», все десять патронов на месте. Ну или «Удар» есть.
Я помотал головой.
– Лучше травмат. Только ты скажи, откуда он у тебя нарисовался, чтобы потом понимать, что мне шить будут, если я с ним попадусь.
– Ничего не будут, – обиделся Колян. – Приехал к нам тут как-то один капитан с корочками. Выделывался на все деньги, вот прямо как в последний раз. Честно говорю, таких отрицательных персонажей еще поискать надо. Ну и обронил он, когда уезжал, а мы, вспомнив все хорошее, решили не
