десантное отделение, а потом — в трюм. Почти никто из бойцов не спал. Сидели бледные и молчаливые. Несколько человек отдавали дань Нептуну. Несмотря на все, мы были не в самом худшем положении.
Через несколько месяцев я встретил в Гданьске капитана Казимежа Стшелевича. За чашкой кофе мы вспоминали более или менее приятные минуты службы в частях охраны морского побережья. Капитан носит голубой берет уже больше десяти лет, ему есть что вспомнить. Но эти учения запечатлелись в его памяти отчетливее других.
— Знаешь, — говорит он, — сейчас я улыбаюсь, а тогда мне было не до смеха. Вы грузились на корабли, мы были на катере. На нем не очень удобно. Однако бывало и хуже. В открытом море катер начало качать все сильнее и сильнее. Поднялся ветер — состояние не очень приятное. Мы, правда, привыкли к капризам моря, но на этот раз даже моряки просили Прозерпину сжалиться над ними. Наш катер был старого типа: десантное отделение с брезентовым навесом. Время от времени вода добиралась до нас, окатывая с головы до ног. В три часа было уже совсем светло, море успокоилось. Мы поспешили воспользоваться этим: на катере раздался дружный солдатский и матросский храп. Бодрствовал только боцман у руля. Перед нами стояла серьезная задача, и ее надо было выполнить. Высадку десанта начинали мы, а потом уже вы. Поэтому сон был очень нужен.
Одни говорят, что это произошло в пять, другие, что позже. Из сна нас вырвал сильный удар. Когда я открыл глаза, тоже не понял, что происходит, как и ты на корабле, в каюте командира. Вода доходила мне до пояса. В отделении началась суматоха. Каждый любой ценой пытался выбраться наружу. Но это было не так-то легко. Брезентовый навес пропускал воду, а людей нет. Мы снова почувствовали сильный удар, и ручьи воды хлынули опять в отделение. Нос катера стал погружаться все глубже и глубже. Была объявлена тревога. Жизнь людей оказалась в опасности. Нельзя было медлить ни секунды. Вода заливала лицо, мешала дышать. Теперь я могу сказать, что жизнь нам спас командир катера. Фамилии его я не помню, но знаю, что он был боцманом. Когда он проснулся, то тотчас же безошибочно оценил ситуацию. Команда «Полный назад!» является для меня примером самого мудрого решения, которое я когда-либо видел. Катер молниеносно подал назад, выбрасывая из себя фонтаны воды. Моряки выскочили на палубу и обрезали ножами веревки, поддерживающие брезент. Мы увидели голубое небо и солнце.
В то время когда мы боролись с водной стихией, на помощь нам спешил тральщик из эскорта. Он подошел к катеру, бросил трап, и бойцы начали переходить на большую, вызывающую доверие палубу. Волны не сдавались, били изо всех сил по стальным корпусам обоих кораблей, пытаясь разъединить их. Иногда им это удавалось. Борта катера и тральщика на минуту отходили друг от друга, но тут же соединялись вновь. На палубу тральщика мы поднимались по очереди, отделениями. Я стоял у борта катера, когда на трап входил один из бойцов. В этот момент борта разошлись, и он, потеряв равновесие, упал в воду. Однако тут же выплыл на поверхность, и мне удалось втащить его на палубу. Секунду спустя борта снова со скрежетом терлись друг о друга. Я что-то спас бойцу, не знаю только — жизнь или ноги.
Экипаж тральщика угостил нас горячим кофе, мы немного отдохнули. К счастью, был июль, и вода не была такой холодной, как поздней осенью. Хуже всего, когда кто-нибудь наденет спасательный жилет не так, как надо, т. е. опустит его ниже. В этом случае прыжок в воду заканчивается тем, что боец выплывает на поверхность, но вверх ногами. Это выглядит смешно, но прежде всего это опасно.
Времени на отдых у нас было немного: приближалась высадка десанта. К тральщику подошел второй катер. Снова приходится занимать места в тесной каюте и готовиться к бою.
Бойцы недоверчиво поглядывали на новое плавсредство. События часовой давности прочно удерживались в их памяти. Воображение рисовало драматические картины. Опустили трап, но никто не решался первым спускаться на катер. Волны бросали его как скорлупу, перекатывались через палубу. Это были тяжелые минуты, особенно для нас, офицеров. Честно говоря, я не знал, что делать, как реагировать. И тогда появился командир роты. Он посмотрел на бойцов и начал говорить медленно, серьезно, но и с насмешкой в голосе: «Ну что, ребята, струсили? Я знаю, что вы с удовольствием просидели бы на тральщике до конца учений. Я тоже, но мы находимся здесь не для этого. Раз уж мы носим голубые береты, то должны знать, что они служат не только для ухаживания за девушками. На берегу вы гордитесь ими. А здесь? Я первый спускаюсь на катер. Кто не боится, пусть идет за мной».
Вставали медленно, неохотно И вдруг оказалось, что никто не хотел быть последним в очереди. Вернулся матросский юмор — лучший признак боевого духа. Вдали показались очертания берега. Катер шел на полных оборотах, чуть ли не перескакивая через волны. Теперь уже ничто не могло нас остановить. Мы забыли обо всем, смотрели только на приближающийся берег.
Капитан Стшелевич находился в штурмовой группе, которая первой высадилась на берег; она сражалась с остатками «противника», прокладывала проходы в минных полях и уничтожала различного рода фортификационные сооружения.
В то время как капитан Стшелевич со своими бойцами покидал уютный тральщик, перебираясь на палубу катера, наши корабли находились на расстоянии многих миль от берега. Шли, выстроившись в ряд, длинные, нагруженные тяжелой техникой. Поднимались на волны и опускались, выбрасывая вверх мощные фонтаны воды. Они не поддавались морской стихии, хотя огромные волны с грохотом ударялись о борт, перекатывались через палубу, раскачивали корабли во все стороны! От этой качки кружилась голова, мы держались за все выступающие над палубой части корабля, чтобы не потерять равновесия. Я с трудом поднялся наверх. Нашел удобное местечко возле труб, уселся и с жадностью глотнул свежего воздуха. Главное — это найти постоянную точку, на которой можно остановить свой взгляд, и по отношению к ней определить положение своего тела. Этой точкой, а точнее, тысячами таких точек, образующих линию, был горизонт. Я о тоской ждал, когда мы увидим наконец полоску суши. Человек особенно начинает ценить ее, попав в такую ситуацию. Мои размышления о зеленых деревьях, лугах, песчаном береге, который не танцует под ногами, прервал ужасный грохот, донесшийся с соседних кораблей. Они были в огне и дыму. От их корпусов отрывались ракетные снаряды и неслись в сторону уже
