диванную подушку, прижав её к груди. Меня беспокоило то, как сильно я хотел продолжать прикасаться к ней сегодня. Как часто я ловил себя на том, что смотрю на её рот. Сколько раз я думал о том, чтобы пригласить её на ужин сегодня вечером.
Но было уже достаточно плохо, что я импульсивно пригласил её прийти к Бри завтра. После того, что я наговорил Джастину, он вывалил бы на меня целую кучу дерьма за то, что я привёл её — и я это заслужил. Но мне нравилось быть рядом с Винни. Она всегда была в хорошем настроении и смешила меня. Она обличала меня в моей чуши, и я мог сказать ей то, что не мог сказать никому другому. Я чувствовал, что она понимает мою ситуацию, потому что знает каково это, и она не осуждала меня, когда я расстраивался или злился. Она не была заинтересована в этом — она не собиралась использовать что-то против меня в дальнейшем. Она просто слушала.
И мне тоже нравилось её слушать. Она была так взволнована, когда рассказывала об ужине, который она планировала с подругой, или об идеях, которые она имела относительно мероприятий на своей потенциальной новой работе. Мне тоже нравилось слушать истории о её семье — было очевидно, что она близка с ними и что у неё было счастливое детство, несмотря на то, что её настоящая мать ушла от неё, когда она была совсем маленькой. Мне стало любопытно узнать о её отце, и я даже захотел с ним познакомиться.
Не говоря уже о том, как чертовски хорошо она относилась к моим девочкам, и как они относились к ней, будто она была давно потерянной тётей или что-то в этом роде.
К тому же у неё были такие губы, такой язычок и самые сладкие изгибы, известные мужчине.
Да, она была молода, но мне даже нравилось то, что напоминало мне о её возрасте — например, её очаровательный смех или подпрыгивающая походка, или то, как она с девочками использовала сленговые слова или говорила о песнях или знаменитостях, о которых я никогда, блять, не слышал.
Я сделал ещё один глоток и встал. Медленно двигаясь, будто я даже не был уверен, куда направляюсь, я вышел во внутренний дворик. Постояв секунду в темноте, я снова выпил, а потом посмотрел направо.
Её там не было, и свет был выключен.
Разочарованный, я вернулся в дом.
* * *
На следующий день я послал Хэлли и Луну постучаться в дверь Винни, пока я выезжал задним ходом из гаража. Она вышла через минуту, неся коричневый бумажный пакет. Она была одета в жёлтый укороченный топ, джинсовые шорты с маргаритками и белые кроссовки. Волосы были собраны в хвост. Она выглядела сексуально и мило, даже моложе обычного. Моё сердце загудело, как двигатель.
Они сели в машину и пристегнулись.
— Привет, — сказала она, ставя миску и сумку у своих ног.
— Привет. Тебе не нужно было ничего приносить.
— Это просто гуакамоле и чипсы. Ничего особенного.
— Но я ничего не принесу. Ты выставляешь меня в дурном свете.
Она рассмеялась.
— Ты приведёшь меня. Я тебя прикрою.
Когда мы подъехали к дому Бри и Джастина, мы прошли во двор, где они сидели на террасе с другими друзьями, наблюдая, как их дети бегают по лужайке с водяными пистолетами и шариками с водой.
Хэлли и Луна сразу же побежали к ним, а я представил Винни взрослым. Моя сестра подскочила, чтобы принести ей попить, а Джастин, держащий малыша на плече, понимающе ухмыльнулся мне.
Я удержался от желания оттолкнуть его.
Пока Винни ставила на стол гуакамоле и чипсы, я пошёл в дом за пивом и увидел, что моя сестра наливает бокал вина.
Сняв крышку с пивной бутылки, я стащил помидор черри из большой миски салата с макаронами на столе.
— Эй. — Она шлёпнула меня по костяшкам пальцев. — Держи руки подальше от еды.
— Я голоден.
— Мы скоро будем есть. Во сколько тебе нужно вернуть девочек?
— В шесть. Но я уверен, что Наоми напишет мне к четырём, что это их первый школьный вечер в этом году, и я должен вернуть их раньше.
— Вы хорошо ладите в эти дни?
— Да. — Я пожал плечами и сделал глоток пива. — Она выходит замуж в следующем месяце.
— Я слышала. — Она поставила бутылку вина обратно в холодильник. — Тебя это беспокоит?
— Нет. Брайс достаточно порядочный парень. Он хорошо относится к девочкам, и, кажется, он им нравится.
— Винни кажется милой. — Моя сестра прислонилась спиной к стойке. — Джастин упомянул, что у тебя появилась новая подруга. Это она?
Меня не обманул её непринуждённый тон. Было очевидно, что она знала, чем я занимался.
— Это она.
Бри даже не потрудилась скрыть свою улыбку.
— Она очень милая.
Нахмурившись, я показал Бри средний палец, которого не показал её мужу.
— Что? — Она засмеялась. — Я думаю, это здорово. Она поможет тебе оставаться молодым. Чем вообще занимаются дети в наши дни?
— Она не ребёнок — ей двадцать два. И она не просто милая, она классная, весёлая и отлично ладит с девочками.
— Ого. — Её глаза загорелись. — Тебе повезло, что ты живёшь по соседству с кем-то вроде неё.
— Она скоро уезжает, — быстро сказал я.
Лицо Бри упало. — Оу. Почему?
— Ей предложили работу в Род-Айленде.
— Что ж, черт возьми. — Бри вздохнула. — Думаю, это всё.
— Это всё. Давай, выйдем на улицу.
— Ладно, но я должна сказать тебе одну вещь. — Её выражение лица заставило меня насторожиться.
— Что?
— Мне звонил папа.
Я нахмурился. — Из-за денег?
— Нет. Он болен.
— Не повезло. — Я сделал ещё один глоток. — Чем?
— Рак легких. Он смертельно болен.
Что-то похожее на жалость кольнуло моё сердце, и я немедленно заглушил её.
— Он попросил о встречи с нами. И со своими внуками. — Она заколебалась, перевела дыхание. — Я думаю об этом.
— Ну, мне и думать не нужно. Мой ответ — нет.
— Декстер, — тихо сказала она. — Он наш отец, и у него неизлечимая стадия рака. Ты не думаешь, что мы должны быть рядом с ним?
— Так же, как он был рядом с нами или с мамой, когда она болела? — многозначительно спросил я.
Она сжала губы.
— Я знаю, что он не идеален. Он знает, что он не идеален. Он понимает, что совершал ошибки.
— Это то, что он делает, Бри. Он заставляет тебя поверить, что ему жаль, и что он изменился, но в конце концов, он тот же парень, каким всегда
