Перевожу удивлённый взгляд на няню. Она кивает мне несколько раз.
– И так уже третий час. Я отвела сюда детей, чтобы они не слышали, – она вся краснеет, а я прыскаю от смеха.
– Эй, ребята, снизьте звук! У вас есть только пара часов, иначе отец придёт за вами сам! У него соревнование с Джерри! – Ударяю несколько раз по двери. Всё затихает.
– Свали отсюда, Бонни! Свали к чёртовой матери, иначе я тебя придушу! – Орёт брат через дверь.
– Ты слышал меня! Два часа, не больше! И прошу, используйте презервативы, с вас хватит уже детей!
– Пошла к чёрту!
Смеясь, отхожу от двери и треплю по волосам племянников.
– В общем, что мы делаем. Вы идёте с ними в игровую комнату и присмотрите за ними, и я обещаю, что вам всё оплатят в двойном размере, а ещё оставят отличные чаевые. А если нет, то просто скажите моему брату о том, что он сломал мою психику и я выставлю ему счёт. Он скряга, он не захочет платить за лечение. Поверьте, это его жутко напугает, потому что я именно так и сделаю. Обожаю его доводить, – подмигиваю няне и обхожу ребят.
Следующая – моя сестра. Если Скот и Уиллоу устроили марафон секса, чему я безумно завидую и настолько же счастлива за них, то Мэнди точно устроила оргию. Это в её духе.
Стучусь к ней несколько раз. Она не открывает. Мне приходится пустить в ход ноги, пока дверь не распахивается, и я не вижу абсолютно голую Мэнди.
– Ты противна, – кривлюсь я. – Через два часа встречаемся внизу. Отец требует поддержки против Джерри. Не обсуждается.
– В задницу, – стонет Мэнди, зевая.
– Ему так и скажешь в лицо, если найдёшь у себя яйца, – хмыкаю я. – И прикройся. Иисусе, Мэнди, в соседних номерах, вероятно, живут пожилые люди. Ты же не хочешь их убить?
– Да мне плевать. Это дар природы, – она поглаживает своё бедро.
– Прикольная тату, – замечаю я её двух птиц чуть выше лобка.
– Ага. Мне тоже нравится…
– Детка, ты где? – Внезапно раздаётся мужской голос. Я даже не удивлена.
– Уже иду. И вы должны быть в боевой готовности.
– Я уже готов, – второй мужской голос.
– Нам чертовски холодно без тебя, – третий.
– Чёрт, меня сейчас стошнит, – с отвращением шепчу я.
– Эй, идея Оука. Берём от жизни всё. А моё всё в оргазмах.
– Ты всегда брала от жизни всё, – замечаю я.
– Тогда ничего нового. Буду через два часа, а сейчас отвали, Бонни.
Мэнди хлопает дверью, и я подхожу к ней ближе. Слышу её визг, а затем мужской смех. Господи, трое.
Качая головой, поднимаюсь на свой же этаж и стучусь к Расу.
– Это я. Открывай. Родители хотят нас видеть, – говорю громко.
Дверь распахивается через несколько минут и на меня налетает полуголая девушка, на ходу натягивая платье горничной. Рас потрёпанный и в одном полотенце стоит в дверном проёме.
– Это было круто, красавчик. Я приду прибирать твой номер этой ночью тоже, – девушка подмигивает ему, а потом бежит по коридору, обуваясь.
Мы с Расом смотрим ей вслед молча. Чёрт, даже у Раса был секс, а у меня только рвота. Выходит, что план Оука работает на всех, а я какая-то сломанная. Почему из моего номера никто голым не выбегает или не стонет, или не трахается? У меня только рвотой воняет.
– Бонни, я всё объясню. Это не то, что ты подумала, – быстро шепчет Рас.
– Хм, сложно подумать что-то другое, кроме того, что ты трахнул её, – усмехаюсь я.
– Да… я был пьян. Я был так пьян, и я не особо помню. Я…
– Эй, тебе не нужно передо мной оправдываться. Помнишь? Мы больше не вместе. Ты можешь развлекаться, и я надеюсь, что тебе это нравится, – мягко перебиваю его.
Рас нервно улыбается и пожимает плечами.
– Не особо помню, но, кажется, да, понравилось. Мне так стыдно перед тобой, Бонни. Я же не должен был. Я…
– Прекрати. Я твой друг. Помнишь, мы договаривались, что ничего это не изменит? Так вот, не изменило. Я всегда буду твоим другом, и я рада, что ты принял правила рождественской игры. Ты веселишься, и тебе это нравится. Так откуда стыд? Из-за того, что тебе хорошо? Из-за того, что ты счастлив? Брось. Это глупо. Я не виню тебя, – заверяю его. И это правда. Клянусь, что у меня нет ни капли ревности к тому, что Рас с кем-то переспал. Мне откровенно плевать. Мне не больно.
– Спасибо, Бонни. Думаю, что пауза была нам обоим нужна. Я не помню, чтобы чувствовал себя когда-то таким свободным. Раньше я боялся, скрывался и…я никогда тебе не изменял, пока мы были вместе. Никогда. То есть вместе физически, а не ментально. Сейчас… чёрт, мне нравится всё, Бонни. Мне не надо испытывать чувство вины перед тобой, – говорит Рас и широко улыбается.
– Здорово. Правда, бери от жизни всё. В этом ведь суть.
– Да. Как прошла твоя ночь? Не хуже моей? – Подмигивает мне Рас.
– Единственный, с кем я обнималась, был унитаз. Так что я отстойно провела ночь.
– Ох, мне жаль. Но сегодня мы снова попробуем, да? Бар, вечеринка и танцы?
– Без меня. Я буду спать. К чёрту выпивку, я буду есть, потом спать, потом снова есть и снова спать. Я выбываю, – мотаю головой.
– Бонни, но это же весело.
– Видимо, не для меня. В общем, наши родители нас ждут, – напоминаю я.
– Ладно, скоро спущусь. А Оук? Ты видела его вчера?
– Поверь мне, я бы хотела об этом забыть, – кривлюсь я. Неожиданно Рас кладёт ладонь на моё плечо и ловит мой взгляд.
– Бонни, прости меня за то, что я сделал, но я думаю, что вы должны быть с Оуком вместе. Дай ему шанс.
– Ты в порядке, Рас? Ты что, толкаешь меня к нему?
– Нет, не толкаю и я в порядке. Я хочу, чтобы ты была счастливой, а твоё счастье рядом с ним. Как только ты сама в этом себе признаешься, то Рождество будет работать. Просто поверь мне. Отпусти страхи и вопросы. Отпусти их, Бонни. Тебе не нужны сценарии, чтобы быть счастливой. Тебе нужен правильный мужчина. До встречи, – Рас целует меня в щеку и закрывает дверь.
Шокировано таращусь на закрытую дверь и меня бесит, что он это сказал. Где он был три года назад?
Последний номер – номер Оука. Конечно, я специально оставила его на конец своего путешествия по номерам, чтобы оттянуть время встречи с ним. Если я притворюсь, что ничего не помню? Нет, это глупо.
Лифт издаёт звон приготовленной индейки в духовке и клянусь, я бы хотела быть этой самой индейкой, а не выходить из лифта. Я делаю только пару шагов, как дверь номера Оука открывается и оттуда выходит Трейси. Она широко улыбается Оуку, облокотившемуся о косяк в одних спортивных штанах. В руках у Трейси чемодан, и она тянется к лицу Оука за поцелуем, в этот же момент он замечает меня.
