прирожденным эмпатом, но предсказания требовали не меньшего самоконтроля и сосредоточенности, и кое-каким опытом она смогла поделиться. А еще объяснила, что не стоит пропускать через себя проблемы каждого человека: большинству нужен всего лишь слив для эмоций, и открываться стоит только тем, кто действительно нуждается, но никогда — в ущерб себе.
Если бы не она, Ная наверняка разделила бы незавидную участь собратьев по дару.
Улица постепенно вывела на набережную в том месте, где река разливалась шире всего, и противоположный берег словно заволакивало дымкой. Ная подошла к кованому ограждению и оперлась о него, бездумно глядя на слившиеся в зеленую стену деревья самого крупного парка Лангрии, раскинувшегося в тихом университетском районе: слева от него высился монументальный главный корпус, окруженный хозяйственными постройками, вдоль реки выстроились здания факультетов, а пройдя парк насквозь, можно было выйти к ратуше.
Ная любила там гулять и уже собиралась свернуть к мосту, но в ее одиночество бесцеремонно влез мужчина в просторной не до конца выпущенной из-за пояса рубашке с небрежно повязанным на шее пестрым шарфом. Любой другой в таком наряде выглядел бы городским сумасшедшим или неряхой, но мужчина смотрелся удивительно гармонично и естественно, дополняя нелепость костюма легкостью движений.
— Джеймс, — констатировала Ная, позволяя себя обнять и ритуально расцеловать в обе щеки.
— Какими судьбами? Слышал, ты давно уехала из Лангрии, — как само собой разумеющееся, он подхватил ее под руку и повел вдоль набережной, наверняка даже не задумываясь о том, в каком направлении идет.
Университетский мост благополучно остался за спиной и с каждым шагом удалялся все больше.
— Но не навсегда же. И здесь я точно знаю, что всегда смогу подзаработать.
— Обидно за родной город, что ты его воспринимаешь лишь источником дохода.
— Я люблю Лангрию, но деньги, согласись, не самый последний аргумент. Без них даже тебе пришлось бы туго. Никакого здания театра, никаких приглашенных артистов из столицы…
— Кстати, об этом, — воодушевился Джеймс и взмахнул рукой, словно надеясь показать блестящие перспективы очередной затеи. Справедливости ради, большинство из них оказывались удачными, позволяя небольшому театру выделяться на фоне известного, но несколько старомодного центрального Лангрийского. — Мне удалось заманить к нам саму Миру! Она путешествовала между городами с гастролями и согласилась несколько дней провести в Лангрии, на нашей сцене! Как раз три выступления осталось.
— И сколько стоит билет? — с показным равнодушием спросила Ная, скрывая от неугомонного приятеля охвативший ее трепет.
Несмотря на небольшой возраст — они с Наей были почти ровесницами — Мира успела снискать славу одной из лучших вернийских танцовщиц. Заполучить ее хотя бы на один вечер мечтали большинство театров, кабаре, ресторанов и трактиров, под нее писали музыку, а многие музыканты отдали бы свой инструмент в обмен на совместный номер.
Нае доводилось видеть ее в столице, и она навсегда осталась очарована пластикой и выразительностью танца, теми историями, которые Мира рассказывала людям через свои движения — грациозные и решительные, плавные и резкие…
Если бы существовала очередь из желающих выступить с ней на одной сцене, Ная распихала бы всех и встала первой.
— Все раскуплено, — развел руками Джеймс и с подозрительным энтузиазмом предложил. — Но мы же друзья, да? И я готов провести тебя в свою ложу!
— Что ты за это хочешь? Не строй из себя оскорбленную невинность, твой альтруизм сильно ограничен твоей корыстью.
— Допустим, — легко согласился он. — Завтра вечером я проведу тебя в ложу и познакомлю с Мирой, а если договоритесь о программе, то в первую очередь покажете у меня. По рукам?
— Завтра вечером я буду на городском пикнике, и вариантов не ходить у меня нет, — разом поскучнела Ная. С куда большим удовольствием она променяла бы Крейга на вечер в театре, вот только обещания привыкла исполнять всегда и не собиралась бросать работу на середине. В конце концов, возможность посмотреть на Миру еще выпадет, а испорченную репутацию придется восстанавливать не один год.
— Тогда через два дня, на последнем выступлении. Там, конечно, уже приглашено много гостей, придется выкручиваться…
— Хватит юлить, ты уже знаешь, что от меня хочешь. Говори прямо.
— Как тебе известно, зрители проходят в театр по билетам, но для тех, кого приглашаем, составляются отдельные списки, они лежат у капельдинера на входе. Выступающим артистам мы всегда готовы организовать приглашение для пары друзей, и Мира им воспользовалась.
— Что, привела за собой целый табор? — пошутила Ная, но Джеймс, напротив, помрачнел и тяжело вздохнул, как будто на его плечи лег непосильный груз. Для него такое уныние было совсем не свойственно, и она предположила. — Или вписала кого-то лишнего?
— Ладно бы лишнего! Хотя бы имя, а то так, одно обращение — некто «милорд».
— И тебе это не нравится? Не думаешь, что это может оказаться, допустим, любовник, личность которого женщина не хочет раскрывать?
— Да ради всех богов, пускай! Что я, на романы в театре не насмотрелся, чтобы мне было дело до того, кто с кем спит? Но, веришь ли, опасаюсь, — Джеймс настороженно оглянулся и перешел на едва слышимый шепот. — Не люблю в театре посторонних, и пусть скрывать мне особо нечего, но… К тому же, поговаривают, в городе «милордом» зовут одного не слишком законопослушного деятеля. Одним словом, хочу знать, кто это, а то вдруг надо бежать в управление стражи и вымаливать у них пару лишних ребят.
— Как ты это себе представляешь? — на всякий случай уточнила Ная. Просьба была не уникальной, обращались к ней и с таким, и способов выяснить личность она знала несколько, от совсем элементарных расспросов горожан до применения личного обаяния и способностей. И не то, чтобы у нее оставались правила приличия, через которые бы не позволила перешагнуть необходимость, но на кону стояла слишком привлекательная возможность сотрудничества. — Я день и ночь буду дежурить у ее гостиницы, высматривая посетителей? Или лично к ней на допрос сходить? Боюсь, тогда о выступлении можешь забыть, да и у меня завтра пикник.
— Что ты! — неподдельно ужаснулся Джеймс: спугнуть редкую птицу ему самому очень не хотелось, и было бы весьма некстати с учетом аншлагов. — Просто присмотрись, когда мы будем в театре. Он же наверняка захочет попасть к ней в гримерную, но я попрошу ребят никого не пускать за сцену до конца выступления, а там ты подойдешь, постоишь за углом, присмотришься.
— Но ничего не обещаю, учти, — предупредила Ная. — Если он в тот день не придет или не попытается встретиться с Мирой, неудача не будет нарушением нашей договоренности.
— Само собой, это, в сущности, пустяк, — поспешно заверил он. — Сможешь
