class="p1">— Мам, ну ты чего?! — тут же запротестовал со своего места Андрей, пнув под столом Катину ногу.
— Чего, чего? — строго взглянула на него мать. — Екатерина Максимовна такую массу времени на тебя тратит. Совесть у тебя есть? Да это ещё вопрос, захочет ли она сама с тобой связываться.
— Нет-нет, — поспешила согласиться Катя. — Конечно, я была бы очень признательна… Но если Андрей категорически против…
— Я этого не сказал… — буркнул он в ответ, всем своим видом показывая, что с совестью у него всё в порядке.
— Ну, значит, вопрос решён! — довольно заключила Алевтина Степановна, опять подмигнув своей соседке.
Внезапно Катя поняла, в кого Андрей такой интриган. Яблочко от яблоньки… Ей стало немного жалко его маму. Так радуется, с какой ловкостью удалось ей приставить к сыну свою филёршу. Не подозревая даже, что давно уже сама превратилась из охотника в жертву…
«Голубой огонёк» закончился, и гости начали расходиться.
— Андрей, мне кажется, тебе следует проводить Екатерину Максимовну, — обратилась к сыну Алевтина Степановна. — Ночь на дворе.
— Хорошо, мам. Мне самому как раз примерно в ту же сторону.
— Погоди, ты собрался куда-то?
— Ну к ребятам же — помнишь, я тебе говорил?
— Когда?
— Пока ты готовила. А ты меня, как всегда, не слушала. Завтра буду.
Скорее всего, подумала Катя, ничего он ей не говорил — специально чтоб избежать излишних расспросов. Которыми при гостях она его конфузить не станет…
— Ну хорошо… Звони только.
— Обязательно. Завтра прямо с утра. Ну или как проснусь. Чао.
— Благородному дону кофе в постель, или оне на кухню выползти соблаговолят?
Андрей протёр глаза и потянулся.
— Соблаговолят. Привет.
По квартире уже распространился аромат свежесваренного кофе.
— А вот ты как думаешь, — спросил он, хрумтя вафельным тортом, — это место за новое всё ещё катит?
— Наверно. Спишь-то ты тут в первый раз.
— Тогда, значит, это неправильная примета. Мне приснилось, что как будто это не я к тебе ушёл, а наоборот, ты у нас ночевать осталась. И вот стою я утром на кухне, варю кофе… Унюхал, наверное, во сне. И тут заходит мама и спрашивает: «А что, Катюша не встала ещё?» А я ей отвечаю: «Нет, я её пока не стал будить.» А кофе сварился как раз, и она говорит: «Ну я пойду тогда, подниму её. У тебя ж всё готово уже.»
— Так может, это я просто у вас в гостиной на диване спала?
— Не. Чего б я тогда тебя вообще будить стал? Да и она тебя почему Катюшей назвала, а не по имени-отчеству?
— Да уж, действительно не самый правдоподобный сон… Но, может, он как раз и означает, что когда придёт время, всё будет хорошо? Мама твоя ведь только добра тебе желает.
— Так почему она тогда не хочет дать мне самому за себя решать?
— А откуда ты знаешь, что не хочет? Ты же её не спрашивал ещё.
— Ну, может, и так… А вообще, как они тебе?
— Твои? Ну, ты мне о них столько рассказывал, что казалось, я их уже давным-давно знаю. А кстати, кто из них догадался ручки мне под ёлочку положить?
— Это не они, это я.
— Ты?! — удивлённо переспросила она. — Вот уж от кого никак не ожидала…
На день рожденья Андрей купил ей помаду такого жизнеутверждающего цвета, что Катя ни разу не решилась накрасить ею губы даже на прогулку в воскресенье, не то что в школу. Так и лежала она без дела — пока не превратилась наконец в «помаду для дополнительных занятий».
— Ну… я подумал, в которую с золотым пером, ты можешь красных чернил набрать. А шариковой — в журнале оценки ставить. И когда я уеду, они всегда будут с тобой…
— Спасибо… — сказала она, погрустнев. И поспешила переключиться на более весёлую тему: — А я же тебе вчера самое смешное забыла рассказать. Мама твоя подозревает, что какая-то девочка на тебя неровно дышит — раз такой свитер связала.
— Ну так и правильно ведь подозревает, — Андрей перегнулся через угол стола поцеловать её.
— А ещё — приготовься не упасть — она уговорила меня пошпионить за тобой. Выведать, кто ж такая.
— Эт она опрометчиво, — рассмеялся он. — Но ты мне напомнила, я ей позвонить с утра обещал.
— Андрюш, подожди. Ты уходить когда собираешься?
— Да наверно пора уже, — взглянул он на часы. — Мы ж чёрт-те во сколько встали, обед скоро.
— А ты скажи ей, что ещё к кому-то зайти хочешь…
— Так она спрашивать будет, к кому… Слушай, я завтра, наверно, смогу прийти. Скажу, нам надо насчёт танцев окончательно договориться.
— Завтра — само собой… А сегодня в программе кино обещают. И завтра — продолжение.
— Какое?
— Не помню точно, новое какое-то… — она взяла с холодильника газету. — «Ирония судьбы, или с лёгким паром!» Без пятнадцати шесть.
— Дурацкое название. Наверняка мура какая-нибудь.
— Не обязательно. На Новый год обычно что-то хорошее бывает…
— Думаешь?
— Не знаю… Просто не хочу, чтобы ты уходил…
Андрей задумался на несколько секунд…
— Тогда вот что: звони сейчас ты моим.
— Зачем?
— Спросишь меня и скажешь, что у тебя опять телевизор сломался. Как в прошлый раз.
— В какой?
— Ни в какой, просто скажи так. И что я с ним что-то сделал, что он опять заработал.
Через полчаса он позвонил сам.
— Что, мам?.. Катерина Максимовна?.. Да, я знаю, у неё уже было такое, «снег» по всему экрану. Я ей тогда лампу пошевелил… Хорошо, мам, зайду… Не, тогда я лучше у неё прямо кино и посмотрю, на всякий случай… Конечно покормит, куда она денется. За труды… Да, мам, пока.
Ну, вроде, всё в порядке. Причёска, платье… Изогнувшись как кошка, Катя в последний раз оглядела себя в зеркале со всех сторон. Пора на сцену…
— А сейчас, в завершение нашей программы… — объявила в микрофон Вика Белова…
Бежит время… Вот и прошёл этот год. Андрюше только что вручили аттестат, почти с одними пятёрками. А ей самой вчера на педсовете объявили благодарность и пообещали осенью дать свой класс. Трудно поверить, что когда-то она думала уйти из школы…
— … с солнечных берегов Острова свободы…
На самом деле, это было неправдой. Пластинка, под которую они выступали, была американской — её Игнатию Хуановичу, инструктору танцкласса, прислал кто-то из оставшихся в Испании родственников. Кубинского в их номере было разве что название. Только когда Белку останавливали подобные мелочи? «Катерина Максимовна, ведь так будет звучать гораздо лучше!»
— …
