Ах да, Кока еще будет орать, что его в этом увлекательномпредприятии сопровождал Василий Яковлевич Смолин, известный также как Гринберг…Вот только господин Смолин-Гринберг с невинным видом заявит, что означенныйтоварищ брешет, как сивый мерин: он, Смолин, о таком адресе в жизни не слышал,никакого каперанга в отставке не знает, а соответственно, ничего у негопокупать не мог — и вообще, он просит оградить его от этого фантазера и враля,поскольку в жизни с этим типом никуда совместно не ездил, ни антиквариатпокупать, ни даже водку пить или там девок снимать. Что и просит официальнымобразом занести в протокол…
Как говорится, абзац котенку. Разумеется, и в этом случаеречь об отсидке не идет — ну, да это и не планировалось изначально. Кока, стопроцентов, отмотается — тоже не хлипкий интеллигент, судился четырежды, сиделтрижды, в советские времена, как и Смолин — а потому его так просто на нары неупакуешь. Выкрутится, конечно — но в Шантарске ему отныне откровенно неклиматит, о чем ему, отпуская после конфискации краденого, и сообщат самымнедвусмысленным образом. Не бывать ему тут больше, не гулять по берегам могучейШантары. А собственно, ничего другого и не требуется…
Самое смешное, что при обыске наткнутся и на барахлишко,собственноручно добытое Кокой из «татарского кургана». Как мальчик битый, Кока,разумеется, ни словечком не пискнет о сосватавшем ему этот курган Гонзице — онсо своим житейским опытом прекрасно понимает, чем такие признания пахнут, икакая разница между одиночным фигурантом по делу и организованной преступнойгруппой, действовавшей с заранее обдуманным намерением. Как любой опытныйчеловек на его месте, будет наверняка талдычить, что приобрел эти вещички уклассических неустановленных лиц, нимало не подозревая, ясен пень, о нешуточнойкультурно-исторической ценности означенных вещичек. Попросту хотелприбарахлиться сувенирчиками в память о Шантарске, взял, что подвернулось.
Ну, а «неустановленные лица», как прекрасно известно всякомумало-мальски жеванному жизнью человеку, для того и существуют, поганцы этакие,чтобы сваливать на них в подобных случаях все собственные промахи. Ищи их хотьдо скончания века, одно слово — неустановленные…
И тут наступает самый пикантный момент. Можно представить,какая рожа будет у Коки, когда всю копанку ему надлежащим образом вернут,сообщив, что все это, до последней мелочи, полное и законченное фуфлосовременной работы. Грубо исполненное, на коленке, можно сказать, — такчто экспертиза установит этот прискорбный факт довольно быстро. Ах, как веселобудет Коке… Уписаться можно, господа!
Злобу на Смолина он, конечно же, затаит — а вы б не затаилина его месте? Вот только не та это персона, чтобы потом Смолин, Гонзиц или кто-тоеще могли ожидать реальных, осязаемых неприятностей в виде даже арматурины побашке, не говоря о чем-то более серьезном. Не тот тип, не та морда лица. Пустьсебе злится, сколько ему угодно, переживем как-нибудь. Перед закономСмолин в данной ситуации безупречен и чист, что твой ангелочек, хоть крылышкицепляй: когда Багров пришел к нему и показал предлагаемые раритеты, он, какчестному антиквару и надлежит, моментально проинформировал клиента, как с этимираритетами обстоит… Ну, а поскольку Багров, отправляя Коку на хер, обмолвился,кто его просветил насчет раритетов, Кока, надо полагать, в отместку и выдумал,будто Смолин с ним ездил к несуществующему каперангу: подлый все же народ этимосквичи, только и смотрят, как бы им облапошить чистых душою и сердцем,добрых, наивных сибиряков, сущих детей природы — хорошо еще, что органыправопорядка всегда на страже и спуску заезжим авантюристам не дадут… Так-то.
Встрепенулся, глянул на часы. Как ни приятно было сидеть воттак, размышлять о недавних бесспорных победах, почивать на лаврах безусловно нестоило. Как пели герои великого мультика — главное, конечно, впереди…
Минут через двадцать он остановил машину возле антикварногомагазина с дурацким названием «Дукат» и энергичным, бодрым шагом направилсявнутрь. Магазинчик у Леши Маевского был скромный, помещался в цокольном этажебольшого магазина — точнее говоря, занимал лишь одну клетушку из десятка тамимевшихся, соседствовал с мастерской по пошиву шуб, сувенирным киоском и прочеймелкотой. В который раз мысленно поморщившись, Смолин снова подумал что-товроде: а туда же…
Остановившись на пороге, он окинул взглядом крохотноепомещеньице и, убедившись моментально, что хозяин пребывает в гордомодиночестве, небрежно мотнул головой:
— Запирай супермаркет. Выйдем, поговорим.
Он по-прежнему не верил, что Лехе могли натолкать микрофоновего закадычные неприятели из известного заведения, но рисковать не стоило, темболее теперь, в преддверии и предвкушении, считай, последнего удара.Остановился неподалеку от входа, вытащил сигареты и терпеливо ждал. Временипрошло гораздо больше, чем требуется для того, чтобы запереть дверь, пройтидвадцать метров и подняться наверх. Ну, этого следовало ожидать…
Когда Леша все же показался из стеклянных дверей — форменнымобразом плелся, стервец — Смолин крепко взял его за локоть, отвел в сторонку,где сыскалось вовсе уж тихое и безлюдное местечко, дружелюбно улыбнулся:
— Ты что ползешь, как беременная черепаха по мокромустеклу? Решил, бить буду?
Судя по зажатости, по опасливым взглядам, стукачок чего-то вэтом роде и ждал.
— Да ладно, — сказал Смолин. — С чего бывдруг? Ты ведь с тех пор про меня ничего плохого другу твоему серому не сказал?Благо и не знал ничегошеньки… Вот видишь. Ну за что мне тебя бить? Средь беладня, ни с того ни с сего…
Леша страдальчески таращился на него, ежился и переступал сноги на ногу, явно все еще подозревая какой-то хитрый подвох перед грядущейэкзекуцией. «Тяжел и горек хлеб стукача, — философски подумалСмолин. — Вообще, дрянь человечек, слабак, тряпка… ну что ж, на том ивзяли. Нечего лезть в антиквары, не имея соответствующего характера…»
— А вот теперь слушай меня внимательно, — сказалСмолин тихо. — Мне как раз нужно, чтобы ты на меня настучал, отрок.Улавливаешь? Я серьезно. Молчи, обормот. Я не шучу. Я совершенно не шучу. Ясерьезен, как учитель географии в борделе…
— Дядя Вася…
— Молчи и слушай внимательно, чадушко, — сказалСмолин таким тоном, что собеседник невольно прикусил язык. — Способен тыслушать внимательно?
— Ага.
— Отрадно… — поморщился Смолин. — Так вот… Тыкаким макаром со своим любимым майором общаешься? Определенные дни у вас длянежных свиданий отведены? Или, как только узнаешь что интересное, звонишь?
— Звоню… Как только что…
— Как только подворачивается нечто, способное кого-топод уголовное дело отправить… — понятливо кивнул Смолин. — Отлично.Просто отлично. Ты ему сейчас же — при мне! — звякнешь и обрадуешьприятной новостью. Слушай внимательно. Ты только что узнал, что дядя Вася, тобишь аз многогрешный, продает целую кучу советских наград. Ну вот буквальносрочно, кровь из носу. Зачем-то ему оборотные капиталы срочно понадобились,хоть и невеликие. Все понял?
