— Правда? — почему-то не особо удивился Сережка.
— Да. Тут ступеньки наверх. Немного надо подняться и выйдем на воздух.
— Звучит заманчиво. Знаешь, что-то нам нигде нет жизни: ни в воде, ни под землей, ни на воздухе. Я устал, Вить. Такое ощущение, что все против нас.
— Это тебе просто кажется.
— Думаешь? — спросил парень и замолчал. В подземном озере раздался плеск. Я посвятил на темную воду, всматриваясь в волнующиеся волны. — А еще я подумал и понял, что абсолютно не готов к трудностям жизни. Они сломали меня.
— Не преувеличивай. К таким событиям и я не готов. Да, никто не готов. Ты не сломлен — ты молод. У тебя многое впереди. Привыкай к нагрузкам.
— А я себя стариком ощущаю, будто жизнь прожил, и она заканчивается. Устал я от нагрузок.
Из воды стал медленно подниматься червь.
— Пальма пришла. — Серега сел, всматриваясь в волны.
— Преследует нас.
— Не говори так. Мне страшно от твоих слов. Ты видишь во всем негатив.
— Я вижу дракона, которому рыбы оказалась мало.
— Ну, что ты. Это же Пальмочка.
— «Пальмочка», — пробормотал я. — Пойдем. Надо подниматься. Ты первым. Стану тебя страховать. Хватит мне вас терять.
— Сейчас. Только с Пальмой попрощаюсь. — Парень подполз к краю и вытянул руки. — Я так хотел тебя забрать! Я так хотел, чтобы мы были вместе. Мы были бы отличными друзьями: вместе плавали и ловили рыбу.
Червь жалобно запищал.
— Не могу! — Сережка посмотрел на меня. — Хочу забрать её с собой. Ей же здесь страшно будет и одиноко.
В подтверждении дракон усиленно забился в волнах. Я посмотрел назад на узкие ступени и покачал головой.
— Нет. Пусть остается в своем мире.
Не думаю, что червь понял мои слова — время настало. Дракон кинулся в атаку, широко разевая пасть. И хоть перед нами был детеныш, я машинально схватил Серегу за воротник и оттащил его от воды.
— Пальма! — закричал он. — Это же я!
Червь захлебнулся в атаке, сводя ее в ноль и с шумом ушел под воду. Я вытащил нож и ждал продолжение. Никому я не верил. Тем более в дружбу человека и водного дракона.
— Ты напугал ее! — плакал рейнджер. — С ней надо по-доброму. Она же чувствует все. Пальма!
— Пойдем. Надо подниматься. Ты ведь хотел к маме, вспомни.
— Ты все испортил. Ты во всем виноват. — Серега с ненавистью посмотрел на меня и медленно побрел к каменной лестнице.
— Извини. — Я не чувствовал за собой чувства вины и не знал, почему должен оправдываться. Мне точно не хотелось обижать чувствительного новобранца. И поэтому я снова сказал:
— Извини.
Серега промолчал. Плечи его опустились. Он сделал первый шаг, поднимаясь. Нашел в себе силы обернуться.
— Лучше перед Пальмой извинись — она тут из-за тебя одна останется.
Я кивнул: извинюсь, конечно.
— Мы вернемся за ней. Позже. Через год. Она, как раз подрастет. Смышленей станет.
— А с ней точно ничего не случится? Ее никто не обидит?
Я представил взрослого дракона, почему-то вспомнилось мертвое озеро с одинокой несъедобной медузой, и уверенно ответил:
— С ней, точно ничего не случится.
18
Я думал мы никогда не дойдем до карниза. Сережка сразу распластался на нем тяжело дыша, а я перевел дыхание, и посмотрел в коридор технического отсека, где недавно работал титан. Что мог создать техник, рубя камень под правильные прямоугольники будущих комнат? Убежище, центр управления, сердце будущей колонии? Любой вопрос мог стать правильным, но меня пугал ответ. Я разломал последнею фосфорическую палочку и закинул фонарь в темноту.
Мой напарник проследил дугу искрящегося полета и, как и я, ничего необычного не увидел, кроме вырубленных в камне комнат.
— Что это?
— Титаническое созидание.
— Для чего?
Я нашел в себе силы пожать плечом.
— Чтобы управлять миром.
— Колонией?
Я не ответил. И так понятно.
И я даже знать не хотел, что титаны придумают, чтобы подчинить себе новый мир. Для каждой планеты свое решение. Так было с нашей, так станет и с непокорной колонией.
Силы утекали из организма в холодный камень, отдавая последнее тепло. Я начал дрожать. Руки и ноги одеревенели от усталости. Поясницу ломило, но я, сначала на четвереньках, а потом согнувшись и кряхтя от боли, побрел к фонарю. Серега молчал, наблюдая за мной. Я постарался долго не задерживаться, постоянно ощущая давление мрака. Все мы обладаем магией. У титанов она была технологической: слишком правильные стены пугали меня до икоты, и я хотел только одного — поскорее убраться из этого тайного места.
Вернувшись обратно на карниз. Я не обнаружил новобранца. Заметался, освещая бездну под собой. Неужели парнишка решил вернуться к червю? Ведь до верха оставалось меньше половины пути.
— Ты же к маме хотел, — прошептал я, глуша в себе слезы, борясь с приступом паники. — Как же так?
Я все светил вниз.
— И сейчас хочу, — голос зазвучал выше. От неожиданности я резко дернулся и сам чуть не свалился в бездну. Сердце стало бешено колотиться. Я осветил подъем каменной лестницы и увидел грязные сбитые в кровь ноги товарища. Он ждал меня. Стоял неподвижно, не двигался с места и ждал.
Я не один. Тьма больше не казалась живой и плотной. Вместе мы ее победим и выберемся.
— Пойдем, — сказал пехотинец и начал медленно поднимать ногу для очередного шага. Я завороженный повторил монотонное движение.
Там на верху, нас ждут не оконченные дела.
И у каждого они свои.
Я не помнил подъем. Мне показалось, что прошла жизнь. Что-то точно изменилось, и я постарел вместе со вселенной.
Сережка вылез из колодца первым и радостно засмеялся.
— Мы дошли, — крикнул он. Парень стал выплясывать, изгибаясь грязным т худым телом, как самый настоящий дикарь. Я улыбнулся, размазывая кровь по
