— Надо расспросить гвардейцев, не видел ли кто из них голема, бродящего по парку.
— Даже так! — Элор присвистывает. — Как много я, оказывается, не знаю о тебе!
Бросаю на него мрачный взгляд, но Элора это не пронимает совершенно. Он немного хмурится:
— Хорошо, я попрошу отца узнать, не видел ли кто подозрительных големов. Хотя все големы Лина подозрительны. Мы скажем, что у нас есть основания полагать, что недоброжелатели в Новом Дрэнте хотят ослабить нас похищением твоего оружия и заслали сюда голема. Заодно будет повод укорять их всех за то, что отослали нас в такое недружелюбное место. Да, моя милая?
Довольный собой, Элор касается метки для короткого разговора с императором, после чего выставляет локоть, предлагая на него опереться. Опираюсь, а сама оцениваю этот разговор и предыдущие… Мы с Элором думаем в одинаковом ключе. И это с одной стороны удобно, а с другой… делает мои поступки более предсказуемыми для Элора.
Двери на улицу открываются перед нами, но теперь Элор обходится без расшаркиваний, мы вместе выходим на крыльцо.
А весь газон перед дворцом пестрит пледами, блюдами, платьями и костюмами: около полусотни существ обоих полов внезапно устроились здесь на пикник.
Точнее, оперативно: мы с Элором были в лабораториях совсем недолго, а все успели высыпать на улицу, натаскать еды и оформить всё так, будто они тут не меньше часа пируют, а мы их вдруг потревожили.
Но самих Аранских среди гостей нет.
— Какая ты у меня популярная, — Элор улыбается. — Даже завидно немного.
— Переоденься в платье — и всеобщее внимание тебе обеспечено.
Засмеявшись, Элор похлопывает меня по лежащей на его предплечье ладони:
— Не сомневаюсь, что такой поступок произведёт фурор, но одного невероятного преображения для нашего семейства достаточно. Два будет… уже не так интересно.
Мы спускаемся с крыльца. Больше никто не пытается сделать вид, что занят пикником и разговорами — все смотрят на нас. Точнее, на меня. Внимательно. Бестактно. Перешёптываются. Сплетничают.
— Хочешь с ними пообщаться? — интересуется Элор.
— Нет.
— Пошутить? Не пошутить? — гадает Элор, в такт словам похлопывая меня по руке. — Пошутить? Не пошутить? А может это будет вовсе не шуткой…
Резко метнувшись мне наперерез — я едва успеваю остановиться — Элор увеличивается. Мгновение — и надо мной возвышается золотой рычащий дракон.
— Моя избранная! — рычит он во всё горло, а от чешуи исходит жар и запах раскалённого металла.
От неожиданности несколько драконов тоже оборачиваются, сталкиваются друг с другом, но большинство гостей императора отступают с истерическими повизгиваниями. Они пытаются спрятаться за драконами, спутавшимися крыльями и лапами. Те, не удержав равновесие, падают на землю разноцветным комом. Гости кричат, но, кажется, все целы.
Утробный смех Элора перекрывает шум и гам. Глядя на пытающийся расцепиться клубок, он распахивает крылья, когтит газон. Заворачивает голову назад, чтобы осмотреть меня огромным золотистым глазом. И когда я попадаю в фокус, запах раскалённого металла наполняется сладостью корицы.
Отступив, Элор подставляет крыло, явно приглашая взобраться на его сверкающий в свете солнца загривок.
Так улетать не слишком тактично, но после выходки Элора будет смотреться вполне в духе только обретшей друг друга пары: р-р-романтично.
И только наверху, когда нас окружают облака, я через метку посылаю Элору мысленный импульс: «Это было грубо».
«Но ты не хотела с ними общаться… А я ревную».
* * *
На время дополнительных исследований дворца Линарэн обустроился в нашем с Элором рабочем кабинете. Мы находим его там же: отгороженного от мира светящимися гогглами, Линарэн что-то судорожно записывающего в разные таблицы. Похоже, информацию ему передают выпущенные во дворце пауки.
— Не мешайте! — буркает он в ответ на третий уже вопрос Элора, как идут дела с исследованием.
Хочется немедленно приступить к организации поимки Неспящих (особенно после чудесного известия об оружии), но я прекрасно понимаю, что отвлекать Линарэна нельзя — это только затянет исследование и создание проекта защиты-ловушки.
Скептически оглядев брата, Элор осторожно обращается ко мне:
— Отчёты ещё не доставили. Может, с модисткой встретишься? Она одежды заготовила, аудиенции ожидает.
И отправить бы модистку куда подальше, но я не собираюсь позорить мой род неподобающим видом и публичным поведением.
Да и одежда мне нужна: вдруг ещё раз придётся наведаться к императору, не в этом же платье опять отправляться. В этом отношении быть мужчиной, особенно офицером, намного проще: мундир надел и везде он к месту.
* * *
Мы с Элором успеваем выпить чай с пирожными, прежде чем вызванная запиской Нодана ди Хардис прибывает во дворец со всем необходимым. С лицом в тон её белокурым волосам она заходит в гостиную Элора. Смотрит на меня испуганно. Помощницы несут следом чехлы с платьями и костюмами. Тоже все бледные и перепуганные. Много-много чехлов, я сбиваюсь на четырнадцатом, так как Нодана, наконец, выдавливает:
— Я постаралась исполнить ваши пожелания, — её голос дрожит, а сама она пахнет успокоительными травами.
Да… общение с ней явно не задалось, и исправить ужасное впечатление будет непросто… Впрочем, о чём это я?
Ментальный амулет на ней простейший. После столь долгого перерыва я бросаюсь на него с жадностью оголодавшего и разделываюсь с защитой слишком быстро, не успев толком насладиться процессом.
— Рада вас видеть, — с нотами убеждения заверяю я и улыбаюсь. — С нетерпением жду, какие ещё прекрасные наряды вы приготовили.
И вместе со словами посылаю на Нодану ментальную волну успокоения. Щёки женщины приобретают почти естественный цвет, движения становятся чуть менее деревянными.
А вот лицо Элора, устроившегося на диванчике в дальнем углу, приобретает мрачно-подозрительное выражение.
И мне от этого не по себе, словно я делаю что-то неправильное, хотя всё, чему меня учили, говорит об обратном. Я даже пользу приношу этой женщине: избавляю её от страха. И оправдываться перед собой за это не должна. Но оправдываюсь. Из-за Элора.
Отбросив эту мысль, рассматриваю наряды, высвобождаемые девушками из чехлов: платья и костюмы как строгих, так и весёлых расцветок, отделанные вышивками, драгоценными камнями, серебром. В декоре некоторых вещей используются образы и формы чешуек. Особенно хорошо это получилось с вышивками на чёрном костюме и чёрном атласном платье: чешуя обозначена лишь тонким контуром по груди, линии бёдер, на манжетах и под лопатками. В костюмах даже вырезы-клапаны под крылья сделаны, как надо.
Пока примеряю всё это многообразие моего гардероба (мужчиной жить в этом отношении проще: у меня всей одежды было меньше, чем мне приходится мерить сейчас, а ведь это только первая партия!), мягко и ненавязчиво прокрадываюсь в воспоминания Ноданы о злополучной примерке моего первого платья. Времени с происшествия прошло немного, но она успела неоднократно обдумать эту ситуацию, и мне придётся корректировать каждое обдумывание.
