мог деться с лестничной площадки, окруженный со всех сторон?
Никто никогда не пытался сбежать из "толстушки". Считалось, что это невозможно. Заключенных всегда сопровождала охрана, двери запирали на ключ, а ставни на окнах удерживали прочные железные засовы. Специальные люди должны были обходить башню каждый день, проверять, как работают запоры и менять износившиеся детали, но как обычно бывает, слуги ленились выполнять свою работу и вместо этого с удовольствием распивали вино, сидя в караульной. Вот так и получилось, что сломанную задвижку, укрепленную на окне, возле которого меня остановили надзиратели, никто вовремя не починил. Вместо того чтобы намертво запереть ставни она просто прижала створки друг к другу и кое как удерживала их вместе. Мои тюремщики были слишком заняты своими делами, чтобы заметить то, что увидел я. Только самоубийца мог бы решиться прыгнуть вниз с четвертого этажа, но особенного выбора у меня не было. Я готов был на все лишь бы избежать мучительной казни. Уж лучше смерть, чем та участь, которую уготовил мне молодой король. Я был уверен в том, что боги поймут и простят меня. К тому же я хорошо помнил, что одним боком "толстушка" выходила к реке. А вдруг боги все-таки услышали мои молитвы и в очередной раз решили спасти меня? Времени на раздумья не оставалось. Короткая передышка не могла длиться вечно. Сейчас надзиратели допьют вино из фляги и поведут меня дальше.
Наверно они даже не поняли, что произошло, когда я совершенно неожиданно прямо с места прыгнул вперед, выставив руки перед собой. На мое счастье в башне окна не стеклили и даже не затягивали бычьим пузырем. Сломанная задвижка отскочила от удара, ставни распахнулись наружу, и я нырнул "рыбкой" в открывшийся проем. Вылетев словно камень из пращи, я увидел далеко внизу черепичные крыши домов и поднятые на распорках разноцветные купола торговых балаганов. Окно, в которое я прыгнул, выходило не на реку, а на базарную площадь.
Пролетев почти три этажа, я упал на купол огромного шатра. Плотная ткань спружинила отбросив меня в сторону на палатку поменьше. Конечно, если бы Марон кормил меня, как следует мой побег, вряд ли бы удался. Торговые балаганы не смогли бы выдержать вес взрослого мужчины, но за время болезни я так исхудал, что весил не больше ребенка. Оглушенный падением, я словно с горки съехал вниз по натянутой ткани и приземлился на пятки, больно стукнувшись о каменную мостовую. Удар был такой силы, что ноги едва не отнялись. Я повалился на колени и словно хромой инвалид пополз на четвереньках в сторону открывшегося передо мной темного провала. После падения сознание мое помутилось и мне казалось, что я ползу прямиком в преисподнюю, но признаться мне было уже все равно. Любое место на этом или другом свете было лучше, чем камера в "Толстушке" или королевский тронный зал.
Конечно, мой побег не остался незамеченным. Если сам момент, когда я летел вниз, видели немногие, то рев "оставшихся с носом" надзирателей слышали почти все. Высунувшись из окна, они орали, - держи вора! Лови его!
Купол, смягчивший мое падение, треснул и сам шатер стал медленно заваливаться на бок, потому что центральная опора сломалась, а часть поддерживающих ее веревок лопнула. До смерти перепуганные торговцы и покупатели хлынули наружу и смешались с обезумевшей толпой, которая повинуясь приказам охраны тюрьмы, бросилась кого-то искать и хватать. Как всегда, на базаре одно вполне невинное происшествие переросло в настоящее стихийное бедствие. Не соображая, что происходит люди стали бестолково метаться по площади. Создавая дополнительную суматоху мелкое ворье, пользуясь всеобщей неразберихой, принялось хватать с прилавков все, что плохо лежит, поэтому то здесь, то там стали вспыхивать стихийные драки, которые быстро переросли в поножовщину. Вот так и случилось, что, когда охрана тюрьмы и поднятые по тревоге черные гвардейцы высыпали на площадь, они попали в сплошной человеческий водоворот, в котором совершенно невозможно было отыскать одного конкретного человека.
Пока мои преследователи закрывали ворота, ведущие прочь из города, прочесывали улицы и проверяли оставленные у пристаней лодки, я заполз в какой-то тупик находящийся прямо на задворках торговой площади, забился в самый дальний угол и накрылся рваной дерюгой. От сильного удара болели голова, грудь и плечо, а ноги жгло словно огнем. Наверно настоящий воин вроде Ругона или Тагона уже вырвался бы за оцепление и сейчас был бы уже на полпути к свободе, но я даже не мог найти в себе силы для того, чтобы подняться. Чувствуя себя слабым и разбитым, я мог только молиться о том, чтобы меня не нашли.
Не знаю, сколько времени понадобилось страже для того, чтобы навести порядок на площади, но, когда шум толпы, наконец, стих я понял, что оставаться на одном месте больше нельзя. Ноги немного отошли, и я уже мог ходить, хотя и с большим трудом. Вот только бежать с площади было уже поздно. Я слышал, как гвардейцы и стражники рыскали вокруг, врывались в палатки, переворачивали ручные тележки и тюки с товаром.
Тупик, в котором я успел укрыться, появился много лет назад после того, как несколько домов построили в двух шагах от "толстушки". Со временем торговцы забили и завалили его сломанными ящиками, ручными тележками, прогнившей мешковиной и прочим хламом. Спасаясь от приближающихся гвардейцев, я забирался все глубже в нагромождение старой рухляди, пока не натолкнулся на каменную стену. Все дальше идти было некуда. Я принялся шарить руками по мостовой, в надежде найти хоть что-нибудь отдаленно напоминающее оружие, например, старую железку или какую-нибудь палку, когда неожиданно наткнулся на дырку в земле. На мое счастье именно здесь в незапамятные времена в мостовой оставили желоб для отвода сточных вод. Обычно такие стоки закрывали деревянными люками, чтобы люди не проваливались под землю, но в тупике круглая крышка давно куда-то затерялась и теперь провал, ведущий в канализацию, зиял, словно пасть сказочного чудовища. Когда-то мне удалось сбежать из захваченного кочевниками монастыря через сливной люк, так почему бы не воспользоваться этим путем еще раз? Конечно, я не был уверен в том, что смогу пролезть в узкую дыру, но другого выхода у меня не было. Недолго думая я втиснулся в каменный желоб, ободрал локти и плечи и провалился в кромешную тьму.
Я пришел в себя в полной темноте. Сначала я испугался, что ослеп после падения, но потом сообразил, что наступила ночь. В канализации и днем то было темновато, а сейчас вообще ничего не было видно. Я
