выхода статьи, со мной не разговаривала. Она заявилась на кухню во время обеда и стала истерить, что мы с Федей бесчувственные кукловоды, втянувшие её в свои игры. Требовала ответить, почему у него хватает наглости писать ей и спрашивать обо мне. Кричала, будто я всё время завидовала ей. Поэтому и придумала план, как выделиться.
Я лишь молча слушала её нескончаемый словесный поток, стараясь уловить хоть какой-то смысл в сказанном.
Федя спрашивал у неё обо мне? Зачем?
Я до сих пор не нашла ответа, чего он добивался своей статьёй? Для чего во всеуслышание заявил, будто влюбился в девушку Агату? Очередной журналистский ход? Поднимает рейтинги и охваты? Пытается растрогать читателей?
Хочу не думать об этом. Какая теперь уже разница?
Но не думать, не получается.
Мысли самотёком уплывают на глянцевые страницы.
Кажется, я наизусть знаю каждую букву и каждую запятую.
Но ответа у меня так и нет.
— Встанешь со мной в спарринг? — никак не унимается Паша, едва я появляюсь в зале.
— Латышев, хватит болтать! — грозно рявкает Марат. — Ты, похоже, перепутал. Мы тут тренируемся, а не яйца катим. Этим занимайся вне стен школы.
— Так, а мне одно другому не мешает. Я ж не танцор, — ржёт Паша.
— Тогда станешь сегодня со мной. Проверим, боец ты или балерина, — сказал, как отрезал. — Агата возьмёт на себя новенького.
Улыбка мгновенно слетает с моего лица, только Марат договаривает фразу.
А стоит увидеть, кого он имеет в виду, как я едва удерживаюсь на ногах.
Марат решил устроить мне бой с тенью? Или просто неудачно шутит?
Глава 56. Фёдор. Кто ищет, тот найдёт!
— Привет, — глядя на застывшую от шока Агату, я с трудом заставляю свой язык шевелиться.
Так странно. Внутри меня сейчас разорвёт от переизбытка эмоций. Эйфория, адреналин, всевозможные гормоны радости смешались просто в убийственный коктейль. Сердце тарабанит как бешеное.
Но внешне я похож на заклинивший тормоз.
Хоть с ручника снимай. Хоть толкай. Я безнадёжно заглох.
Как дурак, смотрю на девушку-мечты и не верю, что всё-таки нашёл её.
Это Агата, но как будто и не она вовсе. Нереально красивая. Но холодная и совершенно чужая.
— Здравствуйте! — растерянность на её лице сменяются злостью.
Делая вид, что мы не знакомы, она надевает защиту и проходит мимо.
Марат, наблюдающий за нами со стороны, кивает в сторону спортивного инвентаря, явно намекая последовать её примеру.
Что ж, так просто сдаться будет глупо. Особенно, когда мои способности сыщика дали свои результаты.
Не зря всё детство я провёл, играя в прятки.
И искать мне нравилось больше, чем затаившись ждать, когда тебя найдут.
Натягиваю краги и иду за ней.
— Агата, проверь уровень новенького, — просит тренер, подыгрывая мне.
Когда я заявился к нему в зал с вопросом, занимается ли у них девушка с именем Агата? Ответ был очевиден лишь по одному его взгляду. Он сразу стал настороженным и одновременно каким-то хищным. В то время как в предыдущих клубах, куда я наведывался, мне сходу отвечали: «Как? Агата? Нет таких».
Поэтому я выложил Марату всё, будто на исповеди. Иначе он бы не подпустил меня к девушке.
И, по-видимому, моё чистосердечное признание помогло заручиться его негласной поддержкой.
— Хорошо, — выдавливает из себя Агата.
Несмотря на сплошной лёд в её голосе, мне вдруг становится действительно хорошо. Словно я поднялся на очередную нереальную высоту. Взобрался на вершину и наконец-то могу отдышаться.
Только кто бы мне дал это сделать? По выражению лица Агаты понятно, что легко не будет. Она планирует превратить меня в отбивную, а не отлюбить нежно.
Агата взбирается на ринг и я, перекинув ногу через канат, проделываю то же самое.
— Что ты тут забыл? — шипит, занося удар.
Чудом уворачиваюсь и не могу оторвать от неё влюбленного взгляда. Настоящая дикая Амазонка. Подбородок вздёрнут. В глазах предупреждение держаться от неё подальше.
Только я уже успел узнать, насколько она бывает нежной домашней кошечкой. Поэтому не намерен отступать.
— Хочу поговорить.
— О чём? — удивлённо вскидывает брови.
Хороший вопрос. Всю неделю я был зациклен на поисках своей пропажи. Составлял в голове логические цепочки и вспоминал малейшие детали, которые способны привести меня к ней.
До ломоты под рёбрами, мне хотелось её увидеть.
Я закидывал сообщениями Кристину, требуя дать контакты Агаты.
Однако её подруга упрямо меня игнорировала.
Но вот, наконец-то я смотрю на девушку-мечты.
В голове ни единой мысли, что говорить.
Речь я совершенно не готовил.
А извиняться особо не умею. Не приходилось. Как и признаваться в любви.
— Вообще, зря ты пришёл. Нам нечего с тобой обсуждать, — отвечает вместо меня.
— Просто хотя бы выслушай. Даже приговорённым к смертной казни дают последнее слово.
— У тебя времени ровно столько, сколько ты продержишься на ринге, — проговаривает и одновременно поддаётся вперёд, выставляя левую руку.
Я ожидал хук справа. Поэтому не успеваю выставить блок.
«Аууууч» проглатываю молча.
— Хороший удар, — потираю ноющее плечо.
Кто там говорил, что за счастье надо бороться? Не это ли вы имели в виду?
— Ага. Марат полгода ставил. Советую скорее озвучивать, что хотел.
— Я был одержим идеей тебя найти, а когда увидел, забыл все слова.
— Не очень эффективно ты используешь своё время, — заносит полусогнутую ногу, вынуждая меня отпрыгнуть. — Откуда у тебя адрес школы?
— Ты сама мне его дала. Когда прислала одно единственное фото, сделанное тут, — поясняю, глядя на ползущие вверх брови. — В сотый раз пересматривая снимок, я вдруг заметил на заднем плане афишу с названием клуба. Правда, сначала пришлось заглянуть в парочку других. Ведь изображение было размытым.
— И зачем я тебе понадобилась? — вопрос, в котором нет ни капли любопытства. Лишь сплошное недоверие.
— Я… Хотел сказать…
Черт…Почему так сложно то?
«Прости. Я виноват». Она и так это знает.
«Кажется я в тебя влюбился».
Ответит: «Поздравляю! Ничем не могу помочь».
Тогда что обычно говорят в таких случаях?
Неожиданно Агата делает мне подножку, и я, не удержав равновесие, заваливаюсь назад.
Однако, прежде чем рухнуть на ковер, успеваю дернуть её за руку и утянут за собой.
Адский грохот раздаётся по всему залу. Это я, словно полуразваленный шкаф, принимаю горизонтальное положение.
— Ты как? — Агата испуганно распахивает свои красивые глаза.
— Лучше всех, — хриплю, ни капли не лукавя.
Наверное, где-то там мне больно. Но я абсолютно не чувствую этого. У меня обезболивающие практически на всё тело. Такое тёплое и желанное, что согласен падать и падать.
Агата лежит на мне сверху. И всё, о чём получается думать — «Я
