семейством устроили, славную и красивую.
– Интересные у вас, богов, представления о гостеприимстве, – заметил волхв.
Губы божества под сияющей бородой растянулись в искренней, широкой улыбке, сверкнули жемчужные зубы, он произнес честно:
– Старались, как могли.
– Да я понял, – кивая, отозвался Олег.
– Так поделишься знанием? – спросил древний бог, взгляд его синих глаз стал цепким и внимательным. Он не примет отказа, а если ему все-таки отказать, последует новая буря, куда мощнее и безжалостней. Олег, скорее всего, ее переживет, чего нельзя сказать о Люсиль и Савмаке.
– Отчего ж не поделиться, – произнес он. – Да и нет там никакой великой тайны. Вас забывают, потому что вы устарели. Человеческий ум хоть и ленив, но пытлив. А значит, уже нет слепой веры. Человек желает знаний. Ваши переодевания нарядов из одной религии в другую ни к чему не приведут.
– Так а что ж делать-то?
– Быть полезным, – уверенно произнес волхв. – И двигаться не супротив человека, а вместе с ним. Открыть ему свои закрома, перестать быть таинственной силой, а стать силой, которую можно познать. Видишь?
Олег кивнул на дирижабль, древнее божество проследило за его взглядом и сказало:
– Ну. Вижу. И что с того?
– Не лукавь, – произнес волхв, – что не показываешь отдельным людям втайне от своих собратьев секреты воздушной мощи. Этот дирижабль лишь малое, что может получиться из союза богов и людей.
На лице Стрибога отпечаталась глубокая озадаченность, между бровей пролегла вертикальная морщина до самой переносицы, веки набрякли. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, откуда у людей знания для строительства подобных аппаратов. Другие боги тоже втихую делятся с людьми и открывают им свои души, потому как все подспудно чувствуют – прошло время слепого следования канонам.
– Ты ведь предлагаешь нам перестать быть богами, – тихо и мрачно проговорил Стрибог. – Снять наряды нынешних религий, что соединяют нас с людьми.
Олег заметил:
– Сам сказал, что религиозные деятели с вами больше не говорят и не слышат вас.
– Все так, все так…
– Я предлагаю вам стать больше, чем религия.
– Что может быть больше религии?
– Знания, – твердо ответил волхв.
Повисла тишина, в молчании зазвенел воздух, снова запахло озоном – неумолимым предвестником непогоды. Древний бог поднял на Олега тяжелый взгляд и спросил:
– А если не получится?
– Если не получится, – ответил волхв многозначительно, – уже будет неважно.
Божество вздохнуло обеспокоенно.
– Опасно.
– Сам боюсь, – согласился Олег. – Но только так. Иначе тупик.
Стрибог снова замолчал. В этот раз уже не пытаясь угрожающе глядеть на Олега, даже запах озона постепенно исчез и теперь просто холодно. Древний бог облокотился на борт и устремил задумчивый взгляд в бескрайнюю даль небес. Это все его угодья, его облака и синева. Отдать знания об этой воздушной империи – значит утерять власть над людским миром.
– И ты обещаешь, что если мы откроемся людям, то не вымрем? – уточнил с нескрываемым опасением древний бог.
– Не вымрете, – согласился волхв. – Но изменитесь. Прежними уже не будете, хотя часть нас всегда хранит толику былого.
– Но мы утеряем господство, – заметило божество.
– Господства у вас уже нет, – сообщил Олег миролюбиво. – И сила не в господстве, а в сотрудничестве.
Древний бог помолчал и сказал с неоднозначным одобрением:
– Ты всегда был мудр. Хоть и мудрость твоя не всегда понятна даже богам.
– Жизнь такая, – со вздохом отозвался Олег и развел руками.
– Ладно, – проговорил Стрибог, – поверю тебе. Не знаю почему, но что-то верное есть в твоих словах. Мысли мои пока противятся, но нутро говорит, что иного пути нет. Так что согласен. И собратьям своим передам.
Олег кивнул.
– Только больше ураганов не дари, – попросил он. – Они красивые, не спорю. Но уж очень накладно их лицезреть.
Стрибог хохотнул гулко и зычно, во всю могучую глотку.
– Так и быть, богоборец. Так и быть.
– И еще вот что, – проговорил Олег. – Есть те, кто не желает, чтобы люди и боги шли рука об руку, а хотят властвовать над миром единолично.
– «И из любви к корысти будут уловлять вас льстивыми словами», – проговорило божество, хмурясь.
Олег похвалил:
– Красивые стихи сочиняешь.
Стрибог отмахнулся, качая головой, и сказал:
– Да это не мое. Ходили одно время одни, рассказывали всякое. Интересно, кстати было. А рассказы свои посланиями называли. Это вот послание от Петра, не помню, какое по счету.
– То что надо, – согласился волхв. – Нам бы как раз орден, что за нами гоняется, послать куда подальше.
Древний бог покивал и произнес басовито:
– Править миром единолично – затея плохая. Знаем, к чему такое приводит. Ежели обещаешь, что сработает твой совет, чем смогу – помогу.
– Сработает, – сказал волхв. – Домчи нас до суши, через это море на юго-востоке. На том и сочтемся.
– Такая малость? – удивился Стрибог.
– Ну, – протянул Олег, – для начала и на том спасибо.
Древний бог тряхнул волосами, кудри засияли сильней, борода зашевелилась и приподнялась. Он усмехнулся и прогудел:
– Ну, домчать, так домчать. Благодарствую, богоборец. Не думал, что когда-нибудь это скажу.
После этого перемахнул через борт люльки и растворился в воздухе, как утренняя дымка. Олег пару мгновений смотрел на место, где миг назад находился древний бог ветра. Прежде он и его сыновья внушали трепет и уважение всему людскому роду. Потом пришла новая вера с новыми служителями, богам пришлось менять имена, перестаиваться на новый лад. Но то, что грядет теперь – вовсе не похоже на смену религиозных учений. Меняется сама суть веры, а с этим и человек. Преобразиться придется всем. А Орден багровой розы – оплот архаизма и людского невежества.
Олег размышлял, наслаждаясь тишиной и спокойствием, какие могут быть лишь на такой высоте. Но длилось это недолго, потому как его начало дергать и трепать, а вместе с тем задергался весь мир.
– Пастор! Пастор! Просыпайся!
Он резко открыл веки, яркий свет резанул по глазам, но они быстро привыкли к нему, и волхв увидел перед собой встревоженное лицо Савмака. Ратник трясет его за оба плеча и внимательно всматривается. Чуть дальше между мешками сжалась в комочек Люсиль и испуганно смотрит на это действо.
– Да не тряси ты так, – попросил Олег и отцепил от плеч сильные пальцы ратника. – Голову оторвешь. Она у меня умная, еще пригодится.
Лицо Савмака немного расслабилось, он выдохнул с облегчением.
– Фух, очнулся.
– Подумствовать не дали… – пробурчал Олег и смачно потянулся, позвонки сладко захрустели, а мышцы приятно защекотало.
Ратник вытаращился с изумлением и растерянностью.
– Да какой думствовать, – воскликнул он. – Пастор, да ты бледнее смерти сидел. Откинулся спиной на борт, рот открыт, губы синие. Как увидел, думал,
