негнущихся ногах подошла к любимому, повисла на его шее и вдруг, принялась рыдать неистово и взахлёб. Шок отпустил, и плотину эмоций прорвало.
Пётр, отстранив её от себя на расстояние вытянутых рук, слегка встряхнул, заглядывая ей в лицо:
— Маришка, любимая, ты, что? Испугалась? Всё уже позади, успокойся, — и прижал её к груди, так что она уткнулась носом в ворот его свитера и продолжала реветь туда. Немного успокоившись, она, всё ещё всхлипывая, спросила, по-прежнему обращаясь куда-то ему в грудь:
— Почему ты не дал его убить? — и, не ожидая ответа, добавила укоризненно, — Ты всё испортил, разрушил наше будущее…
— Мариш, отнять жизнь легко, а подарить трудно… Ты помнишь, почему я превратился в медведя? — вот и весь ответ.
Палыч в задумчивости стоял рядом, обтирая ружьё, и ничего не говорил, а вокруг уже порядком набралось зевак, живо обсуждавших необычное происшествие…
— Пошли спать, завтра Новый год, надо выспаться, — буднично сказал Пётр и взяв Марину за руку, повёл домой…
Но выспаться им так и не удалось…
Глава 52
Пока они были на горе, у Полины начались схватки. Матрёна уже хлопотала над роженицей, но до родов ещё было время. Душа Марины разрывалась на части от её периодических вскриков, которые становились всё чаще. Полинины роды означали конец истории. Истории их такой сильной и такой несчастливой любви с Петром! Бабка хотела было подключить Марину к процессу, но поняв, что девушке не до того, у неё своя драма, бросила эту затею. Зато Палыч оказался, как нельзя, кстати, и вызвался быть на подхвате у повитухи.
А Пётр и Марина уединились в сенях, она опять ревела, а он её утешал, хотя самому было тошно, его бы кто утешил.
— Я думала, у нас ещё есть несколько дней, с чего она, вдруг? Как нарочно! — всхлипывала недоуменно девушка.
— Может, услышала, что Михаил приходил. Переволновалась, наверное, а это предалось младенцу, — размышлял Пётр, лишь бы только не молчать, а сам сходил с ума, от невозможности спасти свою любовь… Выхода не было, хоть вешайся!
Они опять теряли друг друга! Опять навсегда, теперь уж, точно! Они обнимались и целовались в последний раз, предавались любви в последний раз, так исступлённо и отчаянно, как будто завтра конец света. Ну, в общем-то, это и был их личный конец света. Их руки нетерпеливо блуждали по телам друг друга, будто пытаясь запомнить каждый сантиметр тела любимого, губы жадно ловили дыхание друг друга, чтобы поймав, сохранить в себе навсегда. И им было плевать, что кто-то может зайти с улицы или выглянуть из избы. В сенях было холодно, но страсть сжигала их изнутри таким огнём, будто хотела спалить все свои запасы разом дотла, всё равно больше никому не пригодятся. Они не в силах были разнять свои объятия, точно хотели прорасти в телах друг друга так, чтобы никто не смог их разделить, не убив при этом. …
Время потеряло счёт и смысл, они оглохли и ослепли, не в силах остановиться перед неминуемым концом, но раздавшийся в избе звонкий требовательный крик младенца, словно ушат ледяной воды, мгновенно вернул их в реальность.
— Вот и всё! — бесцветно произнёс Пётр, — мне пора уходить.
— Сегодня Новогодняя ночь! Куда ты пойдёшь? Там мороз, голод и холод! Ты погибнешь! Не отпущу! — она вцепилась в него мёртвой хваткой, так крепко, что не оторвать и, ничего не желала слушать, только повторяла, — не отпущу, не отпущу…
— Правильно, Маринка, не отпускай, — поддержал её откуда-то взявшийся Палыч, — держи его крепче! Это мой подарок тебе на Новый год! Дарю!
— Палыч?! — Марина недоумённо подняла на весёлого дядьку зарёванные глаза.
— Так я ж вот-вот стану медведем? — не понял такого широкого жеста Пётр.
— Не станешь, не бойся. Можешь выдохнуть.
— Как это может быть?
— Ты свободен, за всё рассчитался сполна.
— А, жертва? Я же не исполню приказ…
— Так ты же заплатил всё этой ночью, не понял?
Марина смотрела на такого уже родного и такого загадочного Палыча во все глаза:
— Палыч, а ты — кто?
— Вот заладила, Палыч, да Палыч! Я по вашей милости уже целый месяц Палыч! Задали, ребята, вы мне задачку с тремя неизвестными! Но я её решил, — потрясая кулачищем, радостно заверил дядька, — сразу-то и не поймёшь, кто чего достоин, тут время нужно! Ну, теперь-то уж я честно рассудил! А, для вас, я по-прежнему Палычем останусь! — девушке показалось, что у «лешего» подозрительно заблестели глаза, — вот вы меня рассусолили, этак, я скоро сам себя забуду!
Они, онемев, глядели на таинственного Палыча, понимая разгадку, но не в силах вымолвить, ни слова. А дядька продолжал:
— Считай, Маринка, что я — твой личный дед Мороз! Хотя, подарки не часто делаю! Если честно, впервые, — и хохотнул, весело подмигнув Петру, — но полюбилась ты мне, словно родная дочка, да и хорошая ты девка, правильная и верная, несмотря ни на что!
— А, как же медвежонок Полинин? — не веря в происходящее, наконец, спросил Пётр.
— Да, мальчишка у неё, хорошенький такой, глазки чёрные, как бусинки. Пусть растёт, а там посмотрим, что вырастет. Я ещё не решил, что с ним делать. Но теперь, это дело не ваше. Медведи — это по моей части.
А по вашей: Совет да любовь!
Эпилог
…Это было год назад. Они опять собрались в Калиновке, чтобы отпраздновать Новый год. Стол уже накрыт и манит своими разносолами. Бабка Матрёна всё ещё хлопочет у печи, вынимая последние пироги. Старушка за этот год немного сдала, но в целом ничего, бодрится. Она счастлива, второй год подряд родня её не забывает и радует своими визитами. Маринины родители вот тоже собрались наконец-то и приехали. Племянника Матрёна не видела с детства, а с его женой и вовсе познакомилась третьего дня. А всё благодаря Мариночке, внученьке дорогой. Они уж теперь сблизились совсем. Мама выставляет на стол заморские яства, привезённые из столицы, а папа принёс из холодных сеней бутылочку дорого алкоголя и шампанское, и в жарко натопленной избе они уже начали туманиться лёгкой испариной. Заглянул на огонёк и Фёдор Гаврилович, Матрёна давненько его не видела, а тут приезжал зачем-то в Калиновку, и она уговорила его задержаться на праздник, чего одному на кордоне делать?
С утра заходил поздороваться дед Матвей, старик, как всегда, накануне Новогодних праздников занят каждый день вместе со своей Милкой. Регулярно, как на работу мотаются на станцию встречать гостей. Вот и Матрёниных гостей третьего дня он привёз.
