меня удивляешь… – он аж подскакивает. И вдруг начинает громко смеяться.
– Я…
– Подожди!
Он молчит и смотрит в окно.
– Сиди здесь. Нужно пригласить кое-кого.
Истих внезапно выходит на улицу, не давая ей ничего сказать. В эти минуты сердце бешено стучит так, что набат слышно прямо в ушах.
Тут творится что-то странное и страшное. И мысль о том, что Истиху можно верить, тоже кажется в этот момент глупой. Он ведь чертов политик. Кто знает, что творится у него в голове.
Дверь открывается достаточно скоро. В этот миг становится сложно дышать. Она оборачивается, ожидая увидеть Надаха Ур и Сахсина Гашша, но… Нет, один Истих. Он вновь садится прямо перед ней.
– Отправил проверенного курьера. Да уж, Хора, ты живое доказательство того, насколько мир полон случайностей.
– К сожалению…
– К сожалению?! Радуйся! Если бы не случайности, то кто знает, чтобы сейчас было? Возможно, был бы мертв я, а не Нирал. Хотя… Наверное, завтра мне стоит сходить на поклон к клану Ур…
– На поклон?
– Шансы оказаться со сломанной шеей резко выросли, а я, знаешь, все еще хочу помереть стариком, ха-ха! – усмехается Истих.
– Кроме того, они уже делали… ммм… намеки.
– Намеки? Какие?
– Мне перешли в управление некоторые склады Нирала. Надах сказал, чтобы я проверил их внимательнее. В одном из них был сверток, а в нем ткань и трубка. Она принадлежала Слину, убитому старейшине.
– Я… Я не понимаю.
– Думаю, что Ур стоит за смертями и Слина, и Нирала. И заодно они решил припугнуть: либо я умру, либо меня обвинят в убийстве Слина. Не знаю. Словом, нужно быть осторожнее.
Хора кивает, но делает это больше машинально.
– Я пытаюсь противостоять Ур, но делать это надо… ммм… аккуратнее.
– Вы были другом Нирала…
– Это правда. И ты пока не понимаешь, но я постараюсь, чтобы Ур ничего не сошло с рук.
Хора смотрит на него в недоумении.
– Ты ведь сама знаешь, что нужно быть гибкой. верно? Я знаю, что ты не просто прямой клинок, ты… хм… более хитрое оружие. И то, что случилось в Зеленых кварталах, это подтверждает. Так вот… Мне не нравятся Ур, но все же нужно снизить риски быть убитым.
– Мертвым я ничего не сделаю, – Истих разводит руками.
– И им нельзя помешать? – с каким-то искренним изумлением спрашивает Хора. – Тут есть стража, военные, наемники – и все это бессильно перед обнаглевшими ящерами из Саввары?
– Можно, конечно, но… Нам это не нужно. Пусть верят, что это решенная проблема. Хотел сказать «радуются» или вроде того, но Надах явно сейчас на нервах.
– Из-за ляока?
– Да. Почему-то для них это важно.
– Из-за вот этой байки про избранного?
– Сам не знаю.
Слышится стук в дверь.
– А вот и гость.
В дом заходит некто, закутанный в темные одеяния. Это точно не ящер, а какой-то эллин. Дверь закрывается, и Истих идет к нему.
– Один?
– Не хватало тут еще толпой шататься. Чего случилось?
– Проходи.
Эллин бросает хмурый взгляд на Хору, затем на Истиха.
– Ты должен услышать то, что она расскажет. Хора, знакомься, перед тобой представитель Его Величества в Совете Рихар Кардади…
Первая интерлюдия
Все глаза
Над головой ворох разнообразных облаков.
Хасвах стоит на самой вершине монументального дворца. Его воздвигали и магия, и рабы. На этом же месте стоял дворец прошлого владыки. Хасвах уничтожил его до основания, а затем создал новый. В этом не было никакой необходимости, но и тогда, и сейчас кажется, будто это имеет глубокий смысл.
Рабский труд не сказать, чтобы необходим, но Хасвах испытывает какое-то удовольствие, осознавая, что он стоит на результате усилий множества тварей, выполняющих его волю.
Мрачные вести идут с Юга. Колдующий ляока. В памяти всплывают картины прошлого. Когда савварийцы трепетали перед зеленокожими хозяевами. Все это было давно, поэтому воображение дорисовывает фрагменты памяти, делая воспоминания еще более мрачными и зловещими.
Но Хасвах отказывается считать это страхом. Он собственными руками уничтожил бога во плоти. Почему он должен бояться какого-то мелкого ляока, в котором пробудился дар?
Но это повод беспокоиться. Печать, наложенная на народ его врагов, истончается. В какой-то момент ему казалось, что можно отпустить все это, но… Видимо, придется что-то делать.
Если появился один колдун, значит, в печати есть трещина. И скоро буйный поток энергии ее сломает, а это значит, что ему придется утопить Эллиадор в крови ляока.
Вибрация. Гул. Он чувствует, что что-то не так. Ощущение, будто что-то колет его в бок. Не сильно, но весьма неприятно. Защита пробита.
Черная-черная комета рассекает облака. Она падает прямо перед дворцом.
Хасвах поднимает руку. Из земли вырастает колоссальная стена, отделяющая место падения от остальной Саввары. Он знает, кто это. Хасвах спускается. Незримая сила подхватывает его тело и несет к земле. Он плавно опускается на землю.
Чернота рассевается. Кашель. Женский кашель перерастает в звонкий смех.
– Ха-ха-ха! Вот по этому я скучала. Знаешь, по чувству, будто я правда могу подохнуть! Ой, чего такой взгляд недовольный?
Потрепанная и в пыли. На ней темные одеяния. На шее медальон – треугольник, вписанный в окружность. Волосы белые-белые, глаза разноцветные. И улыбается широко.
– Что тебе нужно, Раска?
Часть III
Избранный
КАНЗАН
Канзану снится тяжелый и беспокойный сон. Он просыпается и понимает, что потолок очень близко. Он оборачивается и видит, что кровать внизу. Черт, он же парит в воздухе.
– Твою…
Нечто, что удерживало его в воздухе, исчезает. Он падает на кровать, оттуда на пол.
– Ух…
Довольно неприятное ощущение. Канзан поднимается, потирает шею и смотрит вверх. Он делал это во сне? Это невольно вызывает улыбку. Каждый раз он ложится спать с каким-то страхом, будто его пробудившийся дар – это сон.
Хочется отправиться в полет прямо отсюда. Он подходит к двери, смотрит на кровать, прикрывает глаза. Вдох. Выдох. Канзан открывает глаза. Дрожь проходит по всему телу. Рука вперед и…
Незримая сила толкает кровать в стену, пусть и не особенно сильно. Никто не видит его триумфа. Его распирает от гордости, хочется всем рассказать.
Сакара вчера говорила о нем, как об избранном. Вдруг это правда? Вдруг он действительно избранный? Никто ведь не умеет делать тоже самое, что и он. Разве это ничего не значит? От этих мыслей сердце бьется чаще. Канзан пытается успокоиться и отвешивает себе же пощечину. Нарион говорил, что это опасно. Да и многие ляока – угроза его жизни. Нельзя быть таким беспечным.
Ору нигде не видно. Но за нее Канзан совершенно не волнуется. Он выходит из дома рано. В Зеленых кварталах сейчас тихо, но из-за произошедших событий чувство такое, будто это зловещая тишина. Эдакое затишье перед бурей. Он идет к тому же посту стражи. К нему вновь выходит Эземир.
– Ну, зеленый, идем.
– Ты теперь мой постоянный сопровождающий?
– Хах, вроде того, – усмехается алтин. – Хоть прогуляюсь, – Эземир пожимает плечами. – Что у вас там творится в вашем болоте?
– Ты о чем?
– Да, недалеко от нашего поста была поножовщина между вашими.
– Что произошло?
– У тебя хотел спросить. Мы лезть туда не стали, но я еще такой открытой большой драки между вашими своими глазами не видел.
Канзан догадывается, о чем идет речь. Сакара точно не единственная,
