претензий не будет. Предложили отвезти в больницу, но местные лечебные заведения мало отличаются от жилых. Еще и растрясем по дороге.
Организовали все на месте. Поставили стол, велели кипятить воду и салфетки с пеленками. Переоделись в чистые хирургические костюмы. Карлос и еще три врача напросились смотреть. Завернули их в чистые простыни, попутно объясняя, что и зачем. Судя по их удивленным лицам, антисептика еще до них не добралась. Вижу, как доктора давят в себе возмущение и принимают все условия, чтобы только посмотреть на операцию. Петров достал шприц и героин. Выяснилось, что шприцов тут еще не видали. И про героин, естественно, не слыхали. Масочный эфирный наркоз является последним достижением науки. Подготовились, помыли руки и приступили.
Нам повезло. Перитонит только начинался. Кусок кишки с трещиной удалили, сшили конец в конец и зашили. Часов пять пролетело незаметно, только ноги подрагивают, да одежда несколько раз намокла от пота и высохла.
— Очевидно, это последствие удара, — поясняет Петров отцу мальчика.
— Это Гомес, — мрачнеет папаша, — мы уладим сами этот вопрос.
Дождались, когда мальчик выйдет из наркоза. Рассказали про диету и уход. Договорились про время перевязки на завтра.
Нас усадили за стол. Всплыли подробности травмы сына бизнесмена. Он играл с друзьями. Один толкнул его, и тот упал на живот. Никому ничего не сказали сначала, но потом становилось все хуже. Видно, этому Гомесу будет несладко.
Мы чинно откушали прекрасного тушеного мяса под красное чилийское вино. Поговорили про дела. Клауберг занимается продажей серебра и меди с недавно открытых рудников и поставками оборудования для бурения и отвала руды. От предложенных денег отказались, но я попросил, если возможно, замолвить словечко перед властями, чтобы не чинили нам препятствий при научных изысканиях на воде и на суше. В ответ хмыкнули: «Словечко? Сейчас прямо и замолвим». Через час перед нами стоял мэр. С опаской оглядывался на хозяина и расшаркивался в самых лучших намерениях. Расстались мы со всеми лучшими друзьями.
На следующее утро в порту нас ожидало ландо, запряженное гнедой парой. Доставили с гиканием и грохотом копыт по мостовой. Мальчишка поправлялся. Для первых суток состояние просто прекрасное. Температуры нет. Показали Карлосу, как мы делаем перевязки. Он теперь в авторитете и перенимает все наши методики в точности. Способный молодой человек. Через неделю состояние мальчика опасения не вызывало. Можно выдохнуть. Но мы обещали его навещать.
Когда местный медицинский мир узнал, что сам Петров здесь, то съехались доктора со всех окрестностей и из столицы, мало того, прознали и пришли европейские судовые врачи. Пришлось выступать. Когда рассказывали про важность стерильности инструментов, материалов и операционного поля, некоторые европейцы с ухмылкой переговаривались. Но местные внимали, боясь упустить хоть слово.
Показали шприц. На добровольце испытали героин. Я поведал про свойства его снимать шок, что крайне важно при лечении раненых на войне. Но секрет производства пока выдавать не торопился. Да и не сделать его без ангидрида уксусной кислоты.
Две недели прошли насыщенно и с пользой. Петрову удалось еще попринимать больных, провести три операции, а я штурмовал разговорный испанский.
В назначенное время у Мигеля нас встретил другой человек, подбородок его выбрит и одежда чистая. Тонкие усики модно подстрижены.
— Ваше предложение интересно, — начал он без предисловий, — и все, что про вас рассказали, тоже очень интересно. Доить несколько коров, но постоянно, лучше, чем съесть всех сразу, а потом не иметь ничего. Люди, которые меня прислали, желают по десять английских соверенов с человека. Но это не все. Точнее, это очень мало.
— Так что же вы хотите?
— У вас есть корабль. Не буду таить, да вам и рассказали про нас, уверен, немало. Мы захватывали несколько судов, но они сгорели. Да и мы — не моряки. Помогите найти Диего Бешеного. Это будет плата, кроме золота. А мы проводим вас по своей территории.
— Где же мы его найдем?
— На острове Мас-а-Тьерра. Слыхали про такой?
— И что же там? — Выдавил я, надеясь, что в полумраке удастся скрыть чувства.
— Тюрьма. Весь остров тюрьма. Для тех, кто боролся против прихвостней англичан. Не уверен, что Диего жив, но если попробуете, то уже хорошо. Он очень важен для нас.
— Я дам ответ через два дня.
Слыхал ли я об острове Мас-а-Тьерра? Да у меня под него отдельная толстая папка была. Я даже с блогером познакомился, который там лично был. Он и прислал мне фотографии, которые нигде не публиковал. Только вот надо ли? В смятении я отправился на борт «Открытия».
На рейде нас ждал сюрприз. Рядом с нами встал корабль, похожий на линейный. Но орудийных портов очень мало. Да и команда явно невоенная по виду.
На «Открытии» в кают-компании сидел пожилой старик в вышитом сюртуке. Седая округлая, как у Санта-Клауса, борода расчесана. Все его выражение таково, что сейчас будет принимать у меня присягу на верность или благословит на крестовый поход. По открытым бутылкам и закуске видно, что сидят уже прилично.
— Позвольте представить, месье Жан Орэ, капитан «Марселя», — Васильев и его гость поднялись, — Это тот ост-индский корабль, что рядом с нами.
— Очень приятно. Ваш корабль похож на линейный.
— Очень, — улыбнулся Жан, услыхав перевод капитана, — Но строятся такие для перевозки грузов. Была даже комичная история, когда пират, имея всего двенадцать пушек, попытался захватить два таких «купца». К его несчастью ими оказались два французских линейных корабля.
— Познавательно, — хмыкнул я, — куда следуете?
— Да они уже пришли, — ответил за него Васильев, — этот корабль Левальеха купил прислал вам.
Жан Орэ вышел из-за стола. Меня выше на полголовы, нос горбинкой. Только возраст немного ссутулил плечи. Я пожал крепкую ладонь.
— Вот купчая на ваше имя, — протянул он бумаги на испанском, — и контракт с командой на время перехода. Наниматель сказал, что дальнейшие действия мы с вами обговорим.
Через час разбирательств Васильев меня успокаивал, поглаживая по спине. И было от чего. Судно еле живо. Паруса изношены, в трюме течь. Половина команды списалась на берег сразу. Не поверили, что дойдут. Всего шестьдесят восемь человек осталось. Еле управились. Но капитану деваться некуда. У него были серьезные личные проблемы, и деньги его спасли. Он смог отдать долги и с честью вышел из плохой ситуации.
Жан мне понравился. Не юлил, говорил прямо, как есть. Но видно, что переживает. Вдруг, откажемся?
Из продуктов загрузили пшеницу, непонятного качества и немного. Пятьдесят бочек вина, десять из которых экипаж уговорил по дороге от страха. В бурю попали серьезную.
— Не печальтесь. Могло статься и хуже, — Михаил Николаевич искренне
