я хотел купить его». Эти фразы на испанском я учил, как стихи. Получаю продолжение: «Есть и другой скот, ничем не хуже. Проходите и мы все обсудим». Контакт состоялся.
Моих дальше двора не пускают. Усадили за стол и очень вежливо предложили что-то вроде компота, какое-то мотэ. А меня тянут дальше. Я показываю на Петрова: «Переводчик». Разрешают взять его с собой.
Дом с улицы кажется невелик, но на самом деле большой. После нескольких коридоров распахивают скромную дверь. В полумраке на подушках сидит человек, курит трубку. На голове шляпа, вижу пончо, маленькие усики.
— Как мой друг Хуан поживает? — Спрашивает он про Левальеху по-испански.
Петров пытается переводить, но получается плохо. Человек повторяет на португальском. Я выдохнул. Языки надо учить, раз деньги есть и мозги молодые. А то будет, как в прошлый раз. Все собирался, а потом уже и не идет. Усилия в десять раз больше приходится прилагать, чем в юности. Сергей теперь бойко переводит.
— Гораздо лучше, чем до нашего прибытия, — отвечаю я.
— Редкий случай. Обычно после визита белых становится только хуже.
— Меня зовут Андрэ, а как вас звать?
— Зови Мигель. Это имя ничем не хуже всех прочих.
Мы поговорили о здоровье, погоде и политике.
— О`Хиггинс был хороший человек, — Мигель пускает дым из трубки в потолок, — он искренне желал процветания для Чили. Те, кто его прогнали, сами ничего не могут. Да, благородные господа, наше правительство хуже, чем пустое место. Взяли в Англии шесть миллионов золотых песо, чтобы наладить дела. И тоже не справились. Но теперь еще и должны. Зато английские богачи суют свой нос везде и заявляют свои права.
— Мне нужно попасть туда, куда Левальеха не дошел, — перевожу я разговор в нужное русло.
— Все надеются дойти туда, куда кто-то не смог.
— Мне очень нужно.
— Это выяснится только на месте. Если дойдешь, то нужно. Не дойдешь, то не нужно.
— Вы поможете?
— Сколько у вас людей?
— Около десяти человек пойдут со мной.
— Те земли считают своими Братья Пинчейра.
— Кто это?
— Роялисты. Точнее были, пока не казнили их предводителя. Теперь борются не с «патриотами», а со всеми, у кого можно что-то отнять.
Индеец принес чашки с чаем мате. Мигель не спеша поведал историю сопротивления. Братья Пинчейра — это название банды. Сначала были вроде белогвардейцев, сейчас чистой воды махновцы в плохом исполнении. Угоняют и продают в портах скот, грабят, убивают несогласных. Сговорились с местными индейцами и устраивают набеги вместе на фермеров.
— Десять человек хорошая добыча, они не упустят. А мне потом будет стыдно, что друг Хуана пропал, — добавил он.
— Можно связаться с их начальством?
— Думаете договориться?
— Попробую.
— Приходите через два дня вечером.
В гостиницах клопы и тараканы, поэтому ночевать мы остались на шлюпе. Через два дня нас пустили без вопросов.
Рядом с Мигелем сидел типичный латинский бандит. Грязный, обросший неровной бородкой, но с начищенными пистолетами, ножами и шпагой. Оказалось, она показывает его статус офицера.
— Я рад, что хозяева провинции нашли возможность выслушать меня, — начал я учтиво, — дело в том, что образ жизни, который они предпочитают, знаком нам не понаслышке.
Бандит перестал блаженно улыбаться и заинтересованно наклонился. Я рассказал о нашем житье. Кого стесняться? Другой конец мира. И Мигель, и представитель Братьев удивлялись и переспрашивали. Очень смеялись, когда я рассказывал про ограбление кареты. Конечно, не все, а только яркие моменты.
— Теперь услуга сопровождения и охраны в наших провинциях очень популярна. Мы раздвигаем свое влияние все дальше. И не стреляем в солдат. Они нам не мешают. Напротив, нам нужны сторонники во всех силах и партиях. Так вот, я хотел бы узнать, нет ли и у вас подобных предложений? Мы с удовольствием воспользуемся ими.
Бандит покивал и открыл рот, задумавшись.
— Нужно время. Но я постараюсь узнать быстрей, — нескладно выдал он.
На этом встреча закончилась.
Мы гуляли по городу. Практиковались в языке, вызывая смех торговцев. А в аптеке увидели сулицин.
— Смотри, Сергей, — дернул я его, — упакован по другому.
— Это новейший препарат, — пояснил аптекарь, — очень дорогой, но лучше его для лечения лихорадки нет. Если вы путешествуете, возьмите его с собой, не жалейте денег.
— Благодарю, у нас свой, — сказал я.
— Откуда?
— Из России.
— О, я слышал про Россию. Мой друг, местный хирург, мечтает поехать туда.
— Зачем?
— Он хочет учиться. Наркозная маска, операции на брюшной полости, это все оттуда. Он каждый день об этом говорит столько, что скоро и я стану хирургом, — смеется аптекарь, — доктор Петров, я запомнил эту фамилию.
— Зачем так далеко ездить? Вон доктор Петров, — киваю я на недовольного Сергея, — сам лично.
— Да, это смешная шутка.
— Я не шучу, — бросил я через плечо у двери.
Вечером к шлюпу подлетела легкая лодочка с чисто выбритым и хорошо одетым молодым человеком. Его длинные иссиня-черные волосы говорили о примеси индейской крови. Высокий рост и правильное лицо указывало на аристократическое происхождение.
— Доктор Карлос Мария Хуан Родриго Муерта. Зовите меня просто Карлос, — представился он с поклоном.
Получив разрешение подняться на борт, первым делом Карлос убедился в наличии Петрова. После долгих почтительных речей и поклонов он перешел к делу.
Сын важного богатого человека занемог животом. Хирургов в городе трое. Практика у них и здесь, и за городом, и даже в Сантьяго, который недалеко. Обычного человека давно бы прооперировали, а сейчас никто не хочет брать на себя ответственность. Редкая удача, что мы здесь. История повторяется. За счет нас пытаются снять с себя ответственность.
Петров делает вид, что оперировать никого не желает, но нам ясно дали понять, что кроме нас никто и не будет. Пришлось брать все необходимое и ехать. Если честно, то Сергей соскучился по практике и сильно не отказывался. А я с удовольствием его поддержу.
Богач жил в загородном дворце. Полный мужчина с седыми волосми до плеч и гладко выбритым мрачным лицом представился, как Франц Дитрих фон Клауберг, родом из Голштинии. «Никуда от немцев не деться, — мелькнула мысль, — если не они к нам, то мы к ним». Карлос почтительно держал низкий белый цилиндр в руках, в его речи звучала то и дело «Русса» и «Петров». Когда Клаубергу объяснили, кто и что, нас немедленно проводили к больному. У постели уже целая коллегия из столичных хирургов. Лицо подростка осунулось. Мы осмотрели его. Ничего хорошего. Скорее всего, перитонит. Так и объяснили. «Риск велик, времени прошло много. Поэтому обещать ничего нельзя. Но если ничего не делать, то и суток не проживет». Нас убедили, что
