не долго осталось в таком темпе. Это веяло полынью и плесенью, чем-то знакомый мне запах.
Кощей отходил от меня спокойным шагом, но за пару метров от человека — сбился с шага и казалось подобрался и оскалился. Так мне подумалось, ведь лица я не видела. Не сбавляя шага, поднял руки ладонями вверх и резко толкнул воздух перед собой. Небольшой разряд отделился от ладоней и зафиксировал ничего не сообразившего гаишника на асфальте.
Возмущенный вопль второго сотрудника, расслышали сквозь гул потока машин и закрытое окно. Потом распахнулась патрульная машина и несколько боком стал выползать напарник. Машина, освободившись от водителя, выровнялась, даже скрип амортизаторов казался осязаем.
— Спать!
Приказал Кощей и тот грузно обмяк на открытой двери, потом стек на асфальт. И кажется по хрусту сломал себе нос.
— Зоя?
— Я здесь!
И тон, и поведение колдуна, говорили о чем-то серьезном.
— Подойди, посмотри. У него должно быть что-то металлическое, медное скорее всего. На ощупь холодное и скользкое, как кусок льда. Нужно это снять. Если это сделаю я, проклятье ударит по мне, сильно не повредит, но часа четыре я буду вне зоны доступа разума. Тебе же ничего не будет.
— Что-то металлическое? Медное? — наручники, жетон, пуговицы, погоны? — а по конкретнее?
— Забирай по очереди.
Надеюсь до отрывания пуговиц и погон не дойдет? Мы здесь иначе до переклички не успеем. Или вообще что-то на теле? Обыскивать всего мокрого от пота гайца — без перчаток, даже Кощей не заставит.
Медное? Медное у нас жетоны, особенно старые. А его жетон отличался от стандартных, более округлыми формами и как будто ручным написанием цифр. Есть в нем какая-то неправильность.
Решила начать с самого простого, до пуговиц всегда дойти успею. Отдираться он не хотел, я про жетон, хотя висел на пуговице и особо плотно сидящим не выглядел. Тем не менее я помучалась почти три минуты. Наконец это недоразумение оторвалось, прям с той самой пуговицей и маленьким кусочком форменной ткани. Жетон действительно был холодный, склизкий и пах кровью, не как медь, а настоящей застарелой кровью.
— Оно?
— Кажется да. Убери пока к себе.
В карман убирать не хотелось, потому достала из рюкзака кружку термос с водой и плюхнула туда. Даже воду выливать не стала, пусть так плавает, как нечто коричневое в пруду. Разводы кстати на воде были коричнево — багряные, натурально — кровь! Чья бы это? Комментировать не стала, колдун не раз жаловался, что рядом со мной трудновато держать заговоры. Завинтила крышку, мухой убрала в рюкзачок и отошла на пару шагов. Все полегче колдовать.
— Все, убрала.
— Теперь отойди к байку.
Убедившись, что я отошла еще подальше, начал приводить в сознание Егорова, похлопывая того по щекам:
— Эй, ты как, мужик? Плохо? Может скорую вызвать?
— Где я? — гаишник пришел в себя, повел головой по сторонам, обратил внимание на Кощея, над собой, — Вы кто?
— Константин, мы с девушкой увидели вас на асфальте, может напекло?
— Может, — он потер лоб под фуражкой, — Странно все. Ничего не помню…
— Может все-таки скорую?
— Да, наверное. Что-то плохо мне. Тошнит, ударился?
Спросил сам у себя. Но ответ все равно получил:
— Простите, не видел.
Кощей виртуозно извлек мобильный из кармана и набрал экстренные службы. Что скорая, что коллеги Егорова прибыл быстро, синими и сине-красными всполохами создавая истеричную атмосферу. Как еще МЧС не приехали, для полного комплекта.
Слышала доклады по рации о проблемах с камерами.
Оказалось, Кощей позаботился и о камерах, нас «увидели» уже после того, как я обшарила форму, и даже до того, как мы подъехали. Так что врать можно было что угодно. Не пришлось. Как показала практика, нам сказали: «Спасибо», после знакомства с корочками. И практически под белы ручки отправили восвояси, записав данные на всякий случай.
Ответственный по району примчался последним и теперь ходил по пяточку, внося начальственный пригляд в эту кутерьму. На потерю жетона, пока не обратили внимание.
Коллега Егорова, так и оставшийся для меня безымянным сотрудником, все-таки сломал нос, о чем сообщил врач прибывшей скорой. Очковой пандой он о чем-то гундосил со старшим по званию, эмоционально размахивая толстыми руками.
Меня не донимали, один раз подошли, заглянули в корочку и исчезли. Я стояла, прислонившись к баку, придерживая шлем, и любовалась представлением. Злорадно радовалась, что за учиненный нами бедлам отписываться будет кто-то другой, пока Кощей не махнул рукой.
— Нам уже можно ехать.
— Куда поедем?
— В начале поесть, а потом будем думать.
— Ты уже понял, что это такое?
— Я очень надеюсь, что это не то что я думаю.
— Все настолько плохо?
— Садись. Потом поговорим.
Езда на байке с напряженным водителем уже не очень нравилась. В какой-то момент колдун так глубоко ушел в себя, что мне приходилось стучать по шлему. Напоминая, о наличии правил дорожного движения, скоростного режима и законов физики! Мне пару раз померещилось при перестроении, что я штанами вытираю чужие машины.
И да, на той скорости, что выжимал из байка колдун знаки действительно расплывались. А рефлексы сжимали руки на водителе.
Подозреваю, что Кощей колдовал, иного варианта, почему мы не собрали все машины, я найти не в состоянии.
Мгновение, когда байк качнулся останавливаясь, был воспринят с клокочущим чувством благодарности и мата. Колени подгибались, руки не с первого раза отцепились от куртки водителя, коса, торчащая из-под шлема, годилась только что отрезать. Кое-как сползла с сидения. На задворках ошалевшего сознания билась мысль, о том, что птица — Гамаюн бессмертная (ну условно бессмертная). Проверять этот факт я не собираюсь в ближайшие лет пятьдесят.
Как я поняла Кощей консервативен, так что ресторанчик сей он посещал на регулярной основе. Его без слов проводили в отгороженный угол, где уже стояли бутылки с минералкой и дымилась чашка кофе.
Бутылку воды ополовинила одним махом, в надежде вернуть желудку его законное место. Аппетит все равно не появился, но хоть дышать стало полегче.
— Ну и какая тварь тебя укусила?
— В смысле тварь?
— Ну не муха же, она даже не прокусит тебя.
— В начале поедим, потом будем разговаривать.
И снова уткнулся в меню, стремясь разглядеть в трех листочках карту мироздания.
Я знаю Кощея с начала лета, но не могу вспомнить его таким озадаченным. Потом он извинился и ушел кому-то звонить. Отсутствовал минут двадцать, я уже поковыряла салат. И теперь мрачновато прихлебывала кофе, ожидая окончания его трапезы. Кощей не спешил, ел аккуратно, издевается, гад! Но четко уловил момент, когда я вытерпеть уже не могла и перевернула бы ему на
